Хлеб по водам

Она дипломатично сказала «нас», подумал Стрэнд. Как это характерно для добросердечной по природе Линды!.. Его благодарность к этой женщине росла с каждым днем. Ведь он видел, что она посвящала все свое время Лесли, стараясь сделать ее поездку как можно более насыщенной и интересной. Не укрылось от его внимания и то, с каким просветленным лицом возвращалась жена после очередного обхода галерей или визита в мастерскую какого-нибудь многообещающего молодого дарования, которое, если верить Линде, непременно прославится в самом скором будущем. «Если художник не способен писать здесь, в Париже, — говорила она, и восторженное отношение к этому городу брало верх над обычно присущим ей здравым смыслом, — то он не сможет писать нигде!»

Во время обеда, состоявшего из jambon persille,[28] entrecote marchand de vin[29] и горячего торта с персиками, Линда вдруг заявила:

— Я пересекала океан сорок пять раз, но этот мой визит в Париж — лучший из всех! — Она приподняла свой бокал. — Думаю, мы должны выпить за компанию, благодаря которой это стало возможным!..

И они весело и с удовольствием выпили за самих себя.

Хейзен пил много и к тому моменту, когда им подали кофе, стал необычайно веселым и оживленным.

— Есть идея, — сказал он. — У меня осталось целых три дня до поездки в Саудовскую Аравию, и я считаю, что надо как можно лучше распорядиться этим временем. Скажите, Лесли, вы когда-нибудь бывали в долине Луары?

— Да я и в Нью-Хейвене ни разу не бывала, — ответила раскрасневшаяся от вина Лесли. Она купила себе новое платье — Линда сказала, что женщина не может просто так ходить по Парижу, она обязательно должна показать себя. Это облегающее платье темно-сливового цвета с низким вырезом, который открывал медово-загорелую шею и подчеркивал грудь, ей страшно шло. «Мой прогулочный прикид, — сказала она мужу, одеваясь. — Надеюсь, ты не слишком шокирован?»

«Я восхищен», — ответил тогда Стрэнд, ни чуточки не преувеличив.

— Так почему бы нам не взять напрокат машину и не отправиться прямо завтра утром поглазеть на замки? — осведомился Хейзен. — А если там до сих пор дают эти шоу, «Звук и свет», старый добрый Аллен освежит в памяти некоторые эпизоды из истории Франции.

— Да, в Шенонсо, — подхватил Стрэнд, показывая, что и он не лыком шит. — Там Екатерина Медичи устраивала во дворе замка пытки заключенных. На потеху гостившим у нее дамам и господам.

— Вот чертовы французы! — проворчал Хейзен.

— Правда, я читал, — добавил Стрэнд, — что вскоре они оставили эту затею. По крайней мере пытки в увеселительные программы больше не входят.

— Сейчас входят и приносят немалый доход. У нас, в Америке. В бизнесе и политике. Но дайте им еще век или два, — сказал Хейзен, — и они, вполне возможно, снова вернутся к пыткам над заключенными. Как бы там ни было, но в ближайшие три дня этого вроде бы не предвидится, разве что сменится правительство или коммунисты вдруг захватят Орлеан. Так что вы скажете, если мы соберемся и махнем туда завтра, часов в десять утра?

— Рассел, — обратилась к нему Линда, — вы уже достаточно шлялись по близлежащим улицам. Так что, думаю, вполне выдержите день или два в сидячем положении, в машине. А кстати, почему бы всем нам не полететь в Ниццу и не заехать ко мне в имение, в Мужен? Я слышала, что погода там сейчас божественная и сад просто великолепен.

Хейзен нахмурился.

— Линда, — сказал он с удивившей всех резкостью, — Лесли и Аллен пролетели три тысячи миль вовсе не для того, чтоб торчать в твоем «божественном» саду! Они и у меня в саду могут посидеть, когда вернутся. Тем более я уже сказал летчикам, что отпускаю их на три дня. Им тоже надо отдохнуть.

— Но мы можем полететь в Ниццу и на «Эр Франс», — не унималась Линда, — как все нормальные люди. Сейчас долина Луары так и кишит туристами. И номер в гостинице там можно снять, если только очень повезет.

— Об этом не беспокойся, — повысив голос, проговорил Хейзен.

— Это будет просто стыд и позор, если Лесли и Аллен уедут из Франции, так и не повидав моего маленького гнездышка, — настаивала Линда. — Они уже устали от отелей. Я знаю, я сама устала. Во Франции есть кое-что поинтереснее отелей.

— Будет просто стыд и позор, если они уедут из Франции, не повидав Верду, и Мон-Сен-Мишель, и собора в Руане, и пещеры Ласко, и миллиона разных других мест и вещей, — прорычал Хейзен. — Причем у них осталось только две недели. О Господи, Линда, до чего же ты все-таки упрямая женщина!

— Лесли, Аллен, — обернулась к супругам Линда, — скажите сами, куда вы хотите.

Лесли покосилась на мужа, ожидая подсказки. Сам Стрэнд с удовольствием остался бы в Париже. Но раздражение в голосе Хейзена игнорировать не следовало.

— Уверен, — дипломатично ответил он, — что Лесли просто мечтает посмотреть ваш дом, Линда. И в то же время знаю: она будет очень расстраиваться, что не увидела замки.

Лесли ответила беглой благодарной улыбкой.