Хлеб стыда

Мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов
нездешний свет… Тот свет исполнит чашу
слез откровенья лишь по вере нашей —
по пробужденью каждый ли готов,

молясь смиренно, внять хуле врагов,

стремясь на свет за правдой вящей?
В час предрассветный сны и грезы слаще —
не слышит спящий, как гремит засов…

Встречай! Войдя неслышно и несмело,

душе печаль предстанет Дамой Белой
под звон венчальный всех колоколов…
Пред нею, скинув ветхие одежды,
бледнея, явим наготу Надежды,
но откровения не вспомним слов…

#7

Но откровения не вспомним слов —
слова Любви в устах неизъяснимы;
чтоб жертвой стать невосполнимой,
Любовь приходит всем смертям назло.

Пусть под луною скорбно ремесло:

земным богам служить неутомимо —
лишь те сердца сольются воедино,
чьи уголья песками занесло.

Но если Слова прикровенна тайна,

как не грешить, не каясь непрестанно
и где искать спасенья от огня,
что жалит на пороге ожиданьем?
Пусть да пребудет Свет Восьмого Дня
за смутной к яви пробужденья гранью!

#8

За смутной к яви пробужденья гранью,
из персти в бездну выскользнув сквозь страх,
у Врат Забвенья отрясая прах,
нагая та вернется из изгнанья.

И как ни тяжко в скорби пониманье,

что время вышло каяться в грехах,
взлетают «pro» и «contra» на весах —
какой же стыд хранят воспоминанья!

Тем видится ясней в печали многой

дорога от порога до порога —
путь восхожденья до паденья ниц, —
отринутым… низвергнутым десницей
не отвернуть… не спрятать свои лица,
очнувшись там – вне сумрака границ.

#9

Очнувшись там – вне сумрака границ,
где строй небес не заслоняют грёзы,
как отпустить, смежая веки, слезы
из заточенья в омутах глазниц,

не выдав тайны трепетом ресниц,

молчаньем уст все заключив вопросы?..
Иных миров шумят так близко грозы,
горят сполохи яркие зарниц.

Всё уже путь… всё лествица короче…

Над бездной в бездне радуга легла.
Да не застит глаза земная мгла —
так близок Ты воочью, Авва Отче,
для вглубь тебя распахнутых зениц
вовне уюта склепов и гробниц!

#10

Вовне уюта склепов и гробниц,
где лица так светлы и безпечальны,
разоблачимся пред величьем тайны,
оставив струпья в складках власяниц.

Влачатся вереницы колесниц —

грядущего в былое путь недальний, —
пути исповедимы изначально,
случаен только облик у возниц.

Лишь нетерпенья брачные кареты

спешат к невестам, в белое одетым,
томящимся на дольнем берегу.
Наряды белые исчезнут в водах леты —
там их до времени Наяды сберегут,
чтоб Божьей Милости свершить обеты.

#11