Хлеб стыда

Чтоб Божьей Милости свершить обеты,
Ей заключая полноту времён,
День Судный плача днём восьмым продлён
в исполненный даров кивот завета.

Вошедшие в нетленное одеты,

Очес Представший в славе вознесён —
печалью состраданья осенён
Им каждый сущий, страждущий ответа.

И в радости неизречим восторг,

превоплощенный в чаяний чертог —
итог итогов, вечностью хранимый.
Среди сиянья радужных огней,
где тайнопись путей исповедима,
Мы проплывем тенями средь теней.

#12

Мы проплывем тенями средь теней —
пришедшие не в честь, уйдут во-славу, —
не временем, но вечностью, по праву,
продолжен путь в огонь Огня Огней.

Обетованья неба там ясней,

где глас небес путь указует правый —
чем явственней миражи переправы,
былого жажда жалит тем сильней:

– «…склонись… напейся…

», – там ручьи журчали;– «…в тени устройся…», – молвили цветы;
– «…летим со мной…», – звал мотылёк, – «…что ж, ты?..»Пройдя сквозь морок сумраком печали,
минуй точило гнева и страстей,
став воплощеньем преизбытка дней.

#13

Став воплощеньем преизбытка дней,
Любовь жива, как и во время оно
– О, Госпожа! Прими заблудших в лоно,
скрепи законом – скрепы нет сильней!

Ей аллилуйя и осанна – Ей;

Ее коленопреклонимся трону —
венец терновый воссиял короной
и смерклась слава дольняя пред Ней!

Сын Божий, утоленный болью,

грех искупил, что мира был юдолью:
– Любви Великой явлена печать! —
Ей смерть поправ, безсмертьем заповедал
отчаявшимся путь иной начать
от свитка к свитку в океане света…

#14

От свитка к свитку в океане света,
входя в эон, сменяющий эон,
сон зыбкий явит новый зыбкий сон,
когда круг огненный замкнет планета,

кометой вспыхнув и исчезнув где-то —

там, на границе пламени и волн…
Все что пребудет, было испокон —
законы впишет и исполнит Некто,

незримо Вящий в свитках Бытия —

меж Альфой и Омегой ты и я
лишь тени знаков пресуществованья,
закладок завитки промеж страниц…
Но верь! Зрим для Всевидящих Зениц
сна утлый челн, хранимый упованьем.

#15

Сна утлый челн, хранимый упованьем
средь ожиданья в худшем из миров —
раздвинув полог, смерть сорвет покров,
пролив сосуд скудельный содержанья.

Добра и зла иное толкованье

мы зачерпнем из тьмы в обрывки снов,
но откровения не вспомним слов
за смутной к яви пробужденья гранью.

Очнувшись там – вне сумрака границ,

вовне уюта склепов и гробниц,
чтоб Божьей Милости свершить обеты,
мы проплывем тенями средь теней,
став воплощеньем преизбытка дней,
от свитка к свитку в океане света.

В огне огня огней

1986