Хлеб великанов

этом не задумывался, и они с няней Френсис решили, что там пятьдесят мальчиков и

пятьдесят девочек, что казалось справедливым.

Временами, расслабившись, он вслух играл в свои игры, и няня Френсис не

обращала на это внимания и не считала чем-то необычным. С ней было так же уютно, как

с Няней, но у нее было нечто более важное: дар отвечать на вопросы, и он инстинктивно

чувствовал, что ответы ее правдивы. Иногда она говорила: «Я и сама не знаю», или

«Спроси кого-нибудь еще. Я не так умна, чтобы объяснить». На всеведение она не

претендовала.

Иногда после чая она рассказывала Вернону сказки. Сказки никогда не повторялись

два дня подряд: первый день — про скверных девчонок и мальчишек, второй — про

прекрасную принцессу, эти Вернону нравились больше. Особенно ему полюбилась сказка

про принцессу с золотыми волосами, сидящую в башне, и про принца- бродягу в рваной

зеленой шляпе. История заканчивалась в лесу — возможно, поэтому Вернон ее так любил.

Иногда у них появлялся дополнительный слушатель. Мама приходила посидеть с

Верноном в первой половине дня, когда сестра Френсис отдыхала, но отец заходил после

чая, как раз во время рассказа. Понемногу это вошло в привычку. Уолтер Дейр садился

позади стула няни Френсис и смотрел — нет, не на сына, а на рассказчицу. Однажды

Вернон увидел, как рука отца прокралась и нежно пожала запястье няни Френсис.

И тут случилось нечто удивительное. Няня Френсис встала со стула.

— Боюсь, сегодня вечером мы должны попросить вас уйти, мистер Дейр, —

спокойно сказала она. — Мы с Верноном будем кое-чем заняты.

Вернон очень удивился, он не мог даже представить, что же они будут делать. Еще

больше он изумился, когда отец встал и сказал тихим голосом:

— Простите.

Няня Френсис слегка кивнула, но продолжала стоять. Она упорно смотрела в глаза

Уолтеру Дейру. Он тихо сказал:

— Поверьте, я действительно очень сожалею. Вы позволите мне прийти завтра?

После этого незаметно для Вернона отец сменил свои привычки. Он уже не садился

так близко к няне Френсис. Он больше разговаривал с Верноном, и, случалось, они втроем

играли в «старую деву»8, Вернон обожал эту игру. Эти вечера были счастливыми для всех

троих.

Однажды, когда няня Френсис вышла, Уолтер Дейр отрывисто спросил:

— Тебе нравится няня, Вернон?

— Няня Френсис? Да, очень. А тебе, папа?

— Да, — сказал Уолтер Дейр, — мне тоже.

Вернон расслышал грусть в его голосе.

— Что-то случилось, папа?

— То, чего не поправишь. Если лошадь перед финишем сворачивает влево, вряд ли

у нее будет хорошая жизнь, и ничуть не легче оттого, что лошадь сама виновата. Но это

для тебя китайская грамота, старина. Радуйся, пока няня Френсис с тобой. Такие, как она, на дороге не валяются.

Тут пришла няня Френсис, и они стали играть в «энимал грэб»9.

Но слова Уолтера Дейра засели в голове Вернона. На следующий день он

прицепился к няне Френсис.

— Ты у нас всегда будешь?

— Нет. Только пока ты не поправишься.

— Почему бы тебе не остаться навсегда? Я бы хотел.

— Видишь ли, это не моя работа. Моя работа — выхаживать больных.

— Тебе это нравится?

8 «Старая дева» — карточная игра, при которой игроки сбрасывают парные карты

9 «Энимал грэб» — разновидность карточной игры

— Да, очень.

— Почему?

— Ну, знаешь, у каждого есть такое особое дело, которое он любит делать и оно у

него получается.

— У мамы нет.

— Ошибаешься, есть. Ее работа — следить за всем этим большим домом, чтобы

все шло как надо, и заботиться о тебе и твоем отце.

— Папа однажды был солдатом. Он сказал, что, если снова будет война, он опять

пойдет воевать.

— Ты гордишься своим отцом, Вернон?

— Я, конечно, больше люблю маму. Мама говорит, что мальчики всегда больше

всего любят маму. Мне нравится бывать с папой, но это другое дело. Я думаю, это потому, что он мужчина. Как ты думаешь, кем я стану, когда вырасту? Я хочу стать моряком.

— Может быть, ты будешь писать книги.

— О чем?

Няня Френсис чуть улыбнулась.

— Хотя бы про мистера Грина, Пуделя, Белку и Кустика.

— Все скажут, что это глупо.

— Мальчики так не скажут. К тому же, когда ты вырастешь, у тебя в голове

возникнут другие люди, как мистер Грин и его дети, но только взрослые. И ты сможешь о

них написать.

Вернон долго думал, затем покачал головой:

— Нет, лучше я буду солдатом, как папа. Мама сказала, что Дейры почти все были

солдатами. Конечно, чтобы стать солдатом, надо быть храбрым, но я думаю, я буду

достаточно храбрым.

Няня Френсис помолчала. Она вспомнила, что говорил Уолтер Дейр о своем

маленьком сыне:

— Отважный парень, совершенно бесстрашный. Он просто не знает, что такое

страх! Видели бы вы его верхом на пони.

Да, в этом отношении Вернон бесстрашный. К тому же он стойкий, он переносит

боль и неудобства сломанной ноги с необычайным для ребенка терпением.

Но есть другой вид страха. Она медленно проговорила:

— Расскажи мне еще раз, как ты упал со стены.

Она знала про Чудовище и следила за тем, чтобы не проявить насмешки. Когда

Вернон закончил, она сказала:

— Но ты же давно знаешь, что это не настоящее Чудовище, правда? Это предмет,

сделанный из дерева и проволоки.

— Я, конечно, знаю, — сказал Вернон. — Но мне он представляется совсем другим.