Хлеб великанов

«Великан»! Полагаю, вы с Груиным сыграли небольшую шутку. Все приняли как должное, что Великан — это Молох Индустрии. Они не видят, что настоящий Великан — та

крошечная фигурка, Человек. Личность. Человек, который преодолел каменный век и

железный. После того как рухнет и умрет цивилизация, он проложит путь сквозь еще одну

эру, Ледяную, и поднимется к новой цивилизации, какая нам и не снилась.

Он широко улыбнулся.

3 Английская школа музыки — группа музыкантов и композиторов конца XIX - начала XX века, начинавших с увлечения музыкальным фольклором и пришедших к поискам новых путей в музыке, к новаторству в инструментовке.

— Чем старше я становлюсь, тем больше убеждаюсь, что нет на свете ничего более

смешного, более жалкого, более абсурдного и притом совершенно изумительного, чем

Человек. — И уже в дверях, держась за ручку, добавил: — Удивляет одно: что приводит к

появлению существ вроде этого Великана? Что его порождает? Наследственность

формирует его... окружение его отшлифовывает и доводит до завершения... секс его

пробуждает... Но есть кое-что поважнее. Это то, что его питает.

Фу-у, фу-у, фу-у!

Человечьим духом пахнет.

Я ему кости истолку,

На завтрак хлеба испеку4.

Великан жесток, Левин! Монстр, поедающий плоть и кровь. Ничего не знаю о

Груине, но, ручаюсь, он кормит своего Великана собственной кровью и плотью, а может, еще и чужой... Их кости перемалываются на хлеб Великану...

Я старик, Левин. У меня свои причуды. Сегодня мы видели конец, а я хочу знать

начало.

— Наследственность — окружение — секс, — медленно проговорил Левин.

— Да. Именно так. Но я надеюсь, ты расскажешь мне не только это.

— Думаете, я знаю?

— Уверен, что знаешь.

Наступила тишина.

— Да, — сказал наконец Левин. — Знаю. Я бы рассказал вам всю историю, но не

могу... Тому есть причины.

Он медленно повторил:

— Есть причины.

— Жаль. Было бы интересно.

— Как сказать...

Книга первая

ЭББОТС-ПЬЮИСЕНТС

Глава 1

1

В мире Вернона существовало только три действительно важных человека: Няня,

Бог и мистер Грин.

Были, конечно, горничные. Первым делом Винни, потом Джейн, и Анни, и Сара, и

Глэдис — это те, кого Вернон мог вспомнить, но было множество других. Горничные

подолгу не задерживались, потому что не могли поладить с Няней. В мире Вернона их

можно было не брать в расчет.

Было также некое двуединое божество Мама-Папа, которое Вернон упоминал в

молитвах, а также связывал с ними переход к десерту. Они представлялись Вернону

смутными фигурами, пожалуй, красивыми, особенно Мама, но опять-таки они не

принадлежали к реальному миру — миру Вернона.

В мире Вернона существовали только очень реальные вещи. Коврик в детской,

например. В зелено-белую полоску, довольно кусачий для голых коленок, с дыркой в углу

— эту дырку Вернон исподтишка расковыривал пальцем. Или стены детской, на которых

лиловые ирисы бесконечной чередой оплетали что-то такое, что иногда было ромбиками, а

4 Приговорка великана-людоеда из английской народной сказки о Джеке и бобовом стебле.

иногда, если очень долго смотреть, — крестами. Вернону это казалось очень интересным

и немного загадочным.

Возле одной стены стояла лошадка-качалка, но Вернон редко на ней качался. Он

больше играл с плетеным из прутьев паровозиком и плетеными грузовиками. Был у него

низкий шкаф, набитый довольно потрепанными игрушками. На верхней полке лежали

более хрупкие вещи, с которыми разрешалось играть в дождливую погоду или когда Няня

бывала в особенно хорошем расположении духа. Там была Коробка с Красками и

Кисточки из Настоящего Верблюжьего Волоса и кипа листов с Картинками для

Вырезания. Там же были все те вещи, про которые Няня говорила, что от них только грязь

и она их терпеть не может. Одним словом, самые лучшие вещи.

А в центре этой Няниной вселенной, возвышаясь над всем остальным, находилась

сама Няня. Персона номер один в верноновской Троице. Вся такая большая и широкая, накрахмаленная и шуршащая. Всезнающая, всемогущая. Не было ничего лучше Няни.

«Мне лучше знать, чем маленькому мальчику» — так она часто говорила. Всю свою жизнь

она провела в присмотре за мальчиками (за девочками тоже, но они Вернона не

интересовали), а те один за другим вырастали и создавали ей Хорошую Репутацию. Она

так говорила, и Вернон ей верил. Он не сомневался в том, что тоже вырастет и сделает

Няне хорошую репутацию, хотя временами казалось, что едва ли. В Няне было нечто

внушавшее благоговение, но одновременно бесконечно уютное. Она знала ответы на все

вопросы. Например, Вернон поставил перед ней загадку ромбиков и крестов на обоях.

— A-а. Что тут такого? — сказала Няня. — Всегда есть два взгляда на вещи,

неужели никогда не слышал?

И поскольку однажды она буквально те же слова говорила Винни, Вернон был

вполне удовлетворен. Он даже стал зрительно представлять себе эту задачу в виде буквы

А: по одной стороне на нее заползают кресты, а по другой спускаются ромбы.

После Няни шел Бог. Бог тоже был для Вернона исключительно реальным, в

основном из-за того, что он так плотно заполнял разговоры Няни. Няня знала, что ты