Хльюи. Северный ветер

Пока я осмысливала его слова, Ильиз меня снова поцеловал. Я неуверенно попыталась сопротивляться, но бежать было некуда. Этот поцелуй разительно отличался от того, в папенькиной усадьбе. Я все ждала, когда же дознаватель снова проявит свою жестокость, но с каждым касанием его губ, мне все больше хотелось продолжения. Сама не заметила, как перестала упираться в обнаженную грудь мужа, не поняла, когда пал этот барьер между нами, утонув в ощущениях… как все мысли вытеснялись, усиливающимся жаром в крови…

- Вот видишь, Хльюи, я не кусаюсь, - оторвался на мгновение от меня муж и собственноручно заложил мои руки за свою шею, заставив обнять его. — Я могу быть с тобой нежным, - шепнул он, коснувшись моих губ пальцами, и потянулся к горлу, - могу быть ласковым, Хльюи…, - снова легкое касание наших губ, и его руки ползут ниже по моему телу, собственнически и нагло, - если ты мне позволишь…

Пока я пыталась вернуть себе ясность ума, и сообразить вопрос это был или сарказм, Ильиз перешел в решительное наступление, не давая мне больше времени на испуг или лишние мысли. И если я думала, что позорно потеряла голову от поцелуя, то сильно ошибалась. Это я еще была в своем уме, можно сказать. А вот, когда кремовый шелк сорочки был порван и отброшен в неизвестность, когда дознаватель алчно осмотрев меня янтарным голодным взглядом, бессовестно припал губами к моей груди, а руку и вовсе потянул вниз, касаясь меня непозволительно дерзко, словно имел на это право, и невыносимо нежно, словно лебяжьим пером приласкал… я выгнулась, в панике пытаясь сообразить, где же тут связь с его планами на меня, которые я вполне отчетливо видела и слышала еще тогда, в самом начале нашего знакомства и закусила собственный кулак, сдерживая рвущиеся хриплые стоны.

- Хльюи, - отвлекает меня от мыслей муж, нависая надо мной, и заглядывая в глаза. Впрочем, руки бессовестной не убрал, дразня меня и лаская, о боги! Я только сейчас осознала, что лежу под голым мужчиной, сама такая же нагая, с непристойно разведенными в сторону ногами, где он… демоны! Что ж это за наказание такое! Стыдно-то как! Я попыталась свести ноги вместе, но Ильиз не позволил, - дорогая, - его шепот у самых моих губ, - перестань думать, - и его касания становятся глубже и проникновение, и я действительно перестаю думать, а мой испуганный стон перехвачен его губами, и вот уже я ничего не могу понять или успеть осознать, потому что муж… он везде и сразу. Кажется, он поглотил меня всю собой, окутав своим жаром, своими руками, губами, своим светом. Ласковым и нежным светом. Ослепляющей яркостью своего дара.

Ильиз ни на миг не перестает меня целовать. И целует порой настолько трепетно, что я не контролирую себя, выдыхая предательский стон наслаждения в такие горячие губы мужа. Сама тянусь к его губам, желая еще его нежности. Слышу его тихий рык, словно северный тигр сдерживает свою животную потребность убивать, и сразу меня сносит безудержным напором страсти. Лис врывается в мой рот глубоко и настойчиво, по-хозяйски, не давая мне даже вдохнуть. А ведь мне надо. Мне так надо… даже не воздуха. Мне надо свободы, чтобы закричать. Потому что внезапная боль, сменившая обманчивую негу, разрывает меня, и обида… даже не на него. На себя! Поверила! Расслабилась! И тут… я дергаюсь от острого ощущения, от такой болезненной наполненности внутри, хочу скинуть с себя его. Но не могу даже вздохнуть, настолько безжалостным и подлым оказался его последний поцелуй. Чувствую себя ужасно, унизительно, словно я беспомощная бабочка, в руках жестокого мальчишки, который оборвал мне мои тонкие безвольные крылышки.

- Чшш, - отпускает мои губы муж и успокаивающе гладит по голове, на мои волосы с его пальцев стекает солнечный свет, исчезающий теплыми искрами, - не бойся, - хриплым голосом шепчет он, взволнованно смотрит мне в глаза, - все позади, маленькая, больше не будет боли, - целует меня. Коротко и аккуратно. Едва-едва. — Расслабься, - снова поцелуй. И снова. И еще один. Перемежая свои касания губ с тихим шепотом, Лис словно заговаривает меня, стирая большими пальцами слезы с моего лица.

- Маленькая, моя… - касается моих губ языком, заставляет их раскрыться, - моя жена… - выдыхает и зажмуривается, словно терпит, словно сам себя пытает или же наоборот… наслаждается? Поднимает лицо к потолку, делает глубокий вдох. Перед моими глазами его натянутый тугим луком изгиб шеи. Панически бьется испуганной птицей вена под кожей. Судорожно дергается кадык. Буквально пару мгновений Лис позволил себе проявить какое-то подобие чувств. Какую-то слабость.

Моего лица касаются длинные рыжие пряди мужских волос. Он снова смотрит на меня своими янтарными солнцами: