Хлоя. Как я умирала

В один миг весь мой мир рухнул. Снова. Хотя, я и так уже несколько месяцев жил в руинах. Как я позволил себе поверить в чудо… Я смотрел на колдующую у плиты Тессу, и отрывки прошлой ночи наваливались на меня неподъемным грузом, раздавливая меня окончательно. Пропитый бар, бесконечное количество алкоголя, драка с компанией дерзких забулдыг… Запах мокрого асфальта, на котором они меня оставили, испугавшись, что переборщили. Хотя, возможно, их напугала сросшаяся на их глазах сломанная рука, мне плевать. Как бы я не хотел, боли от многочисленных ударов я так и не почувствовал, пока внутри меня все сгорало снова и снова… Пустые бутылки от осушенного до капли домашнего бара, и вот уже я стою на пороге нашей спальни с джином в руках, где я так ни разу и не спал с того злополучного дня, как ее забрали. Вся эта комната была пропитана моей женой. Дурацкие прикроватные светильники, слишком милые для этого антуража лофта. Я обсмеял ее, когда она притащила их из магазина. Как она, будучи небезызвестным в нашем городе архитектором и дизайнером, позволила себе украсить собственную спальню такой пошлостью, мне и в голову не приходило. Только потом я узнал, что их подарила нам моя мама, а Хлоя не смогла отказать ей в такой радости. Разбросанная по будуару косметика, в которой она никогда не могла ничего найти и только кормила меня обещаниями, что наконец уберет этот бардак. Жалкие прутики усохшего горшечного цветка, который она грезила спасти, возомнив себя садоводом… Навешанное на двери гардеробной бесконечное количество платьев – еще один пунктик вечных обещаний, что она перестанет использовать мебель вместо вешалок. Этот лежащий на кровати скомканный плед, в который Хлоя куталась и щеголяла по дому. В девяноста процентах случаев ничего, кроме пледа, на ней в такие дни не было…

Все было оставлено так, будто вот—вот она выйдет из ванной в одном полотенце, и снова будет причитать, что из—за меня никуда не успевает. Но она все не выходила, а меня охватывала лютая ненависть к этой комнате. Без нее в спальне было не просто тошно, меня буквально разрывало на части от ломящей кости пустоты. Прошло сто пятьдесят шесть дней с тех пор, как… С тех пор, как она пожертвовала собой ради нас и отправилась туда, откуда, похоже, уже не вернется. Оставив огромную дыру в моей жизни, заставив меня погрязнуть в бесконечной лжи нашим близким по поводу ее затянувшегося отсутствия. Оставив мне только личный ад, из которого не было выхода.

Не осознавая, что я творю, я набрался смелости и зашел в эту треклятую спальню, по дороге щедро поливая алкоголем все вокруг. Если я этого не сделаю, я сойду с ума, ведь даже сидя в гостиной, я чувствовал, как эта комната, словно гигантская черная дыра, засасывает и вытягивает из меня все силы. Как в замедленной съемке я щелкнул зажигалкой и бросил ее на кровать, наслаждаясь видом разгорающихся языков пламени, жадно съедающих весь этот хлам и мою боль вместе с ним.

Я простоял бы так, наверное, пока не сгорел весь дом, если бы не Тесса. Обеспокоенная тем, что я весь день не отвечаю на звонки, она ворвалась в дом в тот момент, когда пламя уже начало пожирать обои. Притащив из ванной пожарный шланг (я вообще не знал, что он там лежит), она быстро залила все вокруг, не дав огню переключиться на другие комнаты. В этой тошнотворной вони тлеющих вещей она попыталась привести меня в чувство, но я будто выпал из реальности.

Я плохо осознавал, что вообще происходит, когда она усадила меня на диван в гостиной и стянула пропахшую дымом футболку. Мокрым полотенцем она стирала с моего тела копоть и сажу, без остановки треща какие—то слова утешения. От этого бесконечно потока бессвязной для меня речи становилось тошно и гадко. Не знаю, что мною движило, когда единственным способом ее заткнуть мне показалось накрыть ее губы своими. Все, что мы пережили, вся боль, безумие, страх, бессилие, злоба и ярость накрыли нас ураганом, вкупе с нахлынувшей страстью между двумя одинокими, изможденными неизвестностью людьми, образовав невероятный коктейль. Я изменил своей жене. И даже не раз за ночь… Я такое же дерьмо, как и все. И пусть я был уверен, что мы никогда не перейдем эту грань, всегда найдём выход, не опустимся до этого уровня… Я мог бы бесконечно оправдываться тем, что наша жизнь превратилась в дешёвую драму и триллер одновременно, и это отменяет все правила, но презирать себя меньше от этого не получается. Уже сейчас я должен признаться, что, если бы я не хотел – я бы не переспал с Тесс. И от того, что в этом не было каких—либо эмоций и чувств, что я просто утолил какое—то животное желание, прям блевать хотелось…