Хлопок одной ладонью

– Снег? – поразилась Майя. – При плюс двадцати?

– А при плюс тридцати в июне не хочешь? И такое бывает. Кавказ, матушка, – в который раз подчеркнула бонна.

Они заняли самый крайний двухместный столик впритык к чугунной ограде на краю обрыва, Майя бы даже сказала – пропасти.

– Чудо, истинное чудо, – шептала Майя, глядя на бурную речушку, почти вертикально мчащуюся вниз среди сосен и елей, рядом с площадкой – гигантских, а дальше превращающихся в непроницаемую сине-зеленую щетину.

Лариса в это время делала заказ неповоротливому, исполненному ощущения собственной значимости официанту. Раз забрались сюда, господа, никуда не денетесь.

– Так, может, поговорим наконец на равных, подружка? – спросила Майя. Именно, что на равных. А не то чтобы наставница с подопечной. Сейчас они были здесь вдвоем, без свидетелей, в случае любого развития событий она считала, что физически Ларисе не уступит, морально – тем более, и пистолет при ней. И у напарницы наверняка имеется. Отобьются. Хоть от абреков, хоть от кого…

А главное – Лариса нравилась ей все больше. Будь у нее нетрадиционные склонности, сказала бы – как женщина. А так – ей хотелось, чтобы они вправду стали подружками-напарницами. Слишком много общего она чувствовала с девушкой из другого мира.

– Разве я против? – спросила Лариса, улыбаясь туманно. Или так в ее глазах отражались кисловодские дали.

– Тебе сколько лет?

Удивительно, но Лариса задумалась. Даже пальцы с темно-алыми ногтями зашевелились, словно она собралась их загибать для счета.

– Двадцать семь, наверное. Или двадцать восемь…

– Как это? Ты что, подкидыш без документов?

Лариса коротко рассмеялась.

Как ситро, выцедила бокал густого и терпкого «Салхино», запила нарзаном, достала из нагрудного кармана жакета пачку сигарет неизвестной Майе марки, резко ее встряхнула и поймала зубами черный фильтр.

– Рассказать? Пожалуйста, времени у нас навалом… Только ты тоже винца отхлебни, проще понимать станет.

– Я сладкого не пью, лучше сухого. Или коньяку, раз такое дело.

Лариса в предельно сжатой форме ознакомила Майю с собственной биографией, а заодно с историей и нынешним положением «Андреевского братства». И то, как она все это излагала, навело девушку на очень простую мысль. Если изящная девушка с повадками коралловой змейки так откровенничает с нею, значит – что?

Вадим перешел на сторону «братьев» со всеми потрохами, и ее саму «исчислили и взвесили», сочли достойной высшего доверия? Иначе к чему такие, не диктуемые обстановкой детали и подробности?

«Без меня меня женили, сиречь, замуж выдали? – подумала Майя. – Или другой вариант. Всю правду до донышка нередко говорят и тем, кто ничего и никогда разгласить больше не сможет. По известным причинам. Только это уже полная чушь. Бред в стиле моей дорогой Танечки».

Удивительнее всего, что сама фактография Ларисиного рассказа не вызвала у нее ни малейшего удивления. Только чисто практический интерес. О подробностях их жизни, приключений, взаимоотношений она была готова расспрашивать и расспрашивать, но понимала что сейчас не время.

– Очень интересно. А мы как сейчас со всем этим соотносимся? Ты сказала – в Москве плохо, здесь вскоре будет не лучше. Пояснить можешь?

– Свободно. Эй, кельнер, долго нам придется горячее ждать? – отвлеклась она, чтобы шугануть выглянувшего в окошко официанта.

– Сей момент, мадам! Доспевает…

– Нашел «мадам»! Деревня… – фыркнула Лариса. И продолжила: – Поясняю. В Москве и окрестностях уже почти сутки идут бои. Вооруженное вторжение из иновременья. Ну и местные противники князя подключились…

– Как же? – поразилась Майя. – Ни по радио, ни по дальновизору ничего не передавали, я утром смотрела.

– Информационная блокада. В эфир идет только то, что надо. Есть способы. Выиграем, тогда и сообщим, опять же только то, что сочтем нужным…

Слова Ларисы Майю шокировали.

Значит, Вадим знал, что предстоит, раз отправил их буквально за часы до начала беспорядков. А сам он сейчас где? Наверняка ведь опять полез в самую заваруху. Жив ли? Везучий-то везучий, но до какой степени?

– Ты-то сама откуда знаешь? И с Ляховым, с Сергеем что? Знаешь?

Лариса усмехнулась с чувством явного превосходства.

– У нас связь другая. С вашими мужиками пока порядок. Живы, геройствуют. Ничего непредвиденного не случится, до вечера здесь будут. Оба…

И снова усмехнулась, довольная тем, что Майя не поняла ее тонкого юмора. Подумает, что оба – это Ляхов и Тарханов. А вот поставить перед ней двух Ляховых, каково?

– Давай чокнемся. Чтоб все были живы-здоровы…

Больше, конечно, Майя вернуться к прежнему безмятежному настроению не могла, расспрашивала и расспрашивала Ларису о деталях творящегося в Москве.