Внутриутробное развитие позволяет млекопитающим долго развиваться в постоянно теплых условиях, что существенно расширяет возможности организма и повышает готовность к взрослой жизни. Но, помимо тепличных условий, у внутриутробного развития есть и менее очевидное эволюционное следствие: живорождение обеспечивает нам гарантированную встречу с матерью. В этой встрече и нужно искать истоки понимания людьми друг друга16
.Млекопитающие – это профессиональные матери. Даже название этой нашей группы отражает не что иное, как материнскую заботу о потомстве, кормление своих детей собственным телом. У большинства современных млекопитающих женского пола, помимо млечных желез, есть и другой орган с похожей функцией – плацента, то есть интерфейс подключения зародыша к матери на время беременности. Млекопитающие настолько заботятся о потомстве, что превращают свое тело в ходячий детский сад.
КСТАТИ
Раньше считалось, что молоко – уникальный признак млекопитающих, но в последние годы выяснилось, что очень похожие вещества есть, например, у пауков17
и насекомых18. Так что название нашей группы несколько потеряло уникальность.Со времен изобретения нашими одноклеточными предками анизогамии, то есть разделения труда между женской и мужской гаметами, забота о потомстве была почти по определению материнским делом. Сам факт наличия в яйце питательных веществ – это уже забота, а все остальное – просто новые версии той же самой идеи.
Тем не менее большинство млекопитающих матерей вовсе не рвутся заботиться о потомстве спонтанно. Для этого им требуется химическая подготовка беременностью19
. Плацента на протяжении вынашивания плода извергает в материнский кровоток массу гормонов, без которых мышь, например, к своим детям совершенно равнодушна (в отличие от обезьяны, у которой материнский инстинкт может проснуться и без беременности). С этой точки зрения отношения большинства матерей и детей среди млекопитающих можно считать типично «рефлекторными» – ведь они полностью контролируются врожденными механизмами, не требуют обучения или мышления и легко отключаются блокировкой гормонов16.По крайней мере, часть из этих «рефлекторных» механизмов материнства в ходе эволюции млекопитающих были усложнены, переведены в разряд «рефлексивных» и приспособлены под другие формы социальных взаимоотношений. Я имею в виду прежде всего окситоцин-вазопрессиновую систему.
Окситоцин (главный у женщин) и вазопрессин (главный у мужчин) – похожие гормоны, регулирующие массу функций организма и мышления. Например, окситоцин усиливает сокращения матки и ослабляет боль при родах – возможно, в регуляции беременности и состоит его изначальная функция. Интереснее же всего его психологические эффекты. Долгое время окситоцин считался «гормоном любви»: позитивной молекулой, которая обеспечивает привязанность матери к ребенку и наоборот, а половых партнеров «влюбляет» друг в друга. Но это слишком «рефлекторные» интерпретации человеческих отношений: секс вызвал выброс гормона, человек влюбился.
На самом деле окситоцин, если можно так выразиться, сидит на грани между рефлексом и рефлексией. Он вызывается и тем и другим, вызывает и то и другое и таким образом эволюционно связывает их между собой20, 21
.У человека, действительно, есть вполне конкретные стимулы, вызывающие выделение окситоцина, и роды среди них – главный и самый «рефлекторный». Но в других случаях выброс окситоцина – не просто рефлекс, а продукт мышления, то есть рефлексии. Что, помимо родов, вызывает у человека выброс окситоцина? Секс22, 23
. Прикосновение24. Зрительный контакт21. Задушевный разговор25. Но только в том случае, если человек, с которым вы проделываете эти операции, вам симпатичен. А это огромное но, потому что рефлексами «симпатичность» объяснить очень сложно. Чтобы влюбиться, недостаточно услышать человеческую речь или почувствовать человеческое прикосновение – нужно, чтобы ваш мозг проанализировал все, что он знает о говорящем или прикасающемся, и только в случае общей благосклонности к этому человеку выделил вам в кровь дозу окситоцина.