Гипотеза – это вопрос, на который в принципе есть ответ. Например, у меня есть гипотеза, что слово «ботаник» в значении «гик» происходит от фамилии «Ботвинник». Это может быть правдой, а может быть неправдой.
Гипотеза об эволюции может звучать, например, так: «Виды изменяются со временем». Эту конкретную гипотезу можно проверить и подтвердить, проследив постепенные изменения в геноме быстро размножающегося микроорганизма или, скажем, в статистике встречаемости генотипов птиц. Подтвержденная гипотеза становится фактом, и существование эволюции как явления – действительно факт.
Могут быть и другие, более сложные гипотезы, например: «Человек произошел от обезьяны» или «Жизнь началась в океане». Даже если эти гипотезы не проверить напрямую, принципиально они могут быть верными или неверными. В таких случаях – когда проверка гипотезы невозможна – мы руководствуемся своим представлением о реальности, то есть теорией.
Теория – это не вопрос и даже не ответ. Теория – это объяснение.
Если «ботвинник» действительно со временем превратился в «ботаника», какими могли быть причины такого превращения? Можно предположить, что образ великого гроссмейстера имеет фонетическое и семантическое сходство с образом ботаника. Можно предположить, что дело в тенденции разговорного языка к укорачиванию слов. И вот это уже теории: объяснения фактов с помощью более общих, более абстрактных принципов. Гипотеза – это предположение о чем-то неизвестном. Теория – это объяснение уже известного.
Помните, как капитан Фицрой не хотел пускать Дарвина на «Бигль» из-за его физиогномически неприемлемого носа?
Физиогномика своей популярностью среди чудаковатой европейской аристократии обязана Иоганну Лафатеру. Швейцарский теолог, поэт и интеллектуал Лафатер был модным спиритическим гуру предыдущей эпохи: в 1782 г. к нему, например, под именем графа и графини Северных приезжали будущий император Павел с великой княгиней Марией Федоровной, которая потом много лет с ним переписывалась. Учение Лафатера имело неоднозначную репутацию даже среди современников, но он умудрился придать ему ауру благородного искусства, таинственной науки человеческой души. Это учение многим нравилось: просто так не любить человека за морду кирпичом вроде неприлично, а если ты в этом кирпиче читаешь божественную тайнопись, совсем другое дело.
КСТАТИ
Физиогномику иногда путают с френологией – другим учением, в задачи которого тоже входила расшифровка внутреннего через внешнее, а именно свойств характера на основе формы черепа. Френологические и физиогномические гипотезы очень похожи и с современных позиций одинаково неверны. Но как теория френология имеет совсем другую основу. Она гласит, что сознание имеет материальную природу, что разные аспекты мыслительной деятельности локализованы в разных частях мозга и что эти разные части мозга в ходе развития по-разному влияют на растущую кость. Френологическая теория материальности и локализации мысленных функций для своего времени была очень прогрессивна. Если не считать деталей, связанных с развитием черепа, она и по сей день объясняет многое из того, что мы знаем о мозге.
Что такое физиогномика? Это идея о том, что по лицу можно судить о скрытых, внутренних свойствах человека. Сама по себе эта идея никак не объясняет, с чего это вдруг лоб или нос должны отражать моральные качества или ум. Поэтому теорией физиогномику никак не назвать. Это скорее гипотеза – предположение, которое можно проверить, например, сопоставив результат IQ-теста с длиной носа у большой выборки людей. (Как нетрудно догадаться, при подобной проверке гипотезы Лафатера современными методами она быстро рассыпается.)
В чем тогда заключается