Хлопоты в Польенсе

– Месье Пуаро, инстинкт женщин не обманывает.

– Конечно, конечно, – поспешил Пуаро. – Но вот вопрос, в какой момент он это делал?

– Ну, разумеется, потом. Когда меня уже не было в кабинете.

– Вы покинули сэра Рьюбена без четверти двенадцать.

Мистер Леверсон возвратился домой без пяти двенадцать. Вы думаете, что за десять минут секретарь, который был в своей комнате, вернулся в кабинет и совершил убийство?

– Вполне возможно.

– Сколько всяких возможностей вокруг, – меланхолически пробормотал Пуаро. – Да, пожалуй, успеть можно. Но вот сделал ли он это?

– Безусловно, теперь он клянется, что лежал в своей постели и сладко спал. Но кто может знать, так ли это?

Пуаро напомнил, что никто из домашних в этот час не видел Трефузиуса и на ногах – Никто не видел, потому что все спали, – торжествующе сказала леди Аствелл.

«Это еще вопрос», – подумал Пуаро, а вслух сказал:

– Ну, что ж. Я удовлетворен. Спокойной ночи, мадам.

Джордж поставил возле кровати своего хозяина поднос с дымящимся утренним кофе.

– Если позволите, месье, на мисс Маргрейв вечером, когда произошло убийство, было бледно-зеленое платье из шелкового муслина.

– Благодарю, Джордж. Вижу, что могу рассчитывать на вас – Мисс Маргрейв обслуживает третья горничная, ее зовут Глэдис.

– Еще раз спасибо. Вы прямо-таки сокровище!

– Что вы, месье!

– Сегодня хорошая погода, – сказал Пуаро, взглянув на окно. – Но навряд ли кто-нибудь поднимется слишком рано.

Думаю, Джордж, кабинет в башне будет в нашем полном распоряжении, если мы захотим провести маленький эксперимент.

– Я вам понадоблюсь, месье?

– Вот именно. Эксперимент абсолютно безболезненный.

Шторы еще не были раздернуты, когда они поднялись в кабинет в башне Джордж хотел раздвинуть их, но Пуаро остановил его:

– Оставим комнату, как она есть. Зажгите только настольную лампу.

Джордж повиновался.

– А теперь, мой дорогой, садитесь в это кресло.

Устраивайтесь так, как будто бы вы пишете. Я тем временем подкрадусь, возьму эту палицу и ударю вас по голове. Вот так.

– Да, месье, – бесстрастно проговорил слуга.

– Но когда я ударю, перестаньте писать. Вы ведь понимаете, я не могу воспроизвести все совершенно точно. Не могу ударить вас с той силой, с какой убийца ударил сэра Рьюбена. Когда мы дойдем до этого момента, вам придется притворится убитым. Я легонько стукну, а вы сползете в кресле вот так руки вытянуты, тело обмякло. Дайте-ка покажу. Нет, нет, не напрягайте мышцы, – Пуаро вздохнул. Джордж, вы прекрасно гладите мои брюки, но у вас маловато воображения. Придется мне вас заменить в кресле.

И Пуаро сел перед письменным столом.

– Я занят, пишу. И думаю только об этом. А вы подкрадываетесь бесшумным волчьим шагом сзади и ударяете меня по голове. Бах! Я опрокидываюсь вперед. Но не очень далеко вперед, потому что кресло низкое и, кроме того, мне мешают мои руки. Вернитесь к двери, оставайтесь там и скажите мне, что вам оттуда видно.

– Гм…

– Начинайте, начинайте.

– Я вижу, месье, что вы сидите за письменным столом.

– Прекрасно, сижу за столом.

– Трудно точно разглядеть. Тут далеко и абажур плотный. Если позволите зажечь плафон… – Джордж протянул руку к выключателю.

– Нет, нет! – вскричал Пуаро. – Мы прекрасно обойдемся и так. Вот я склонился над столом, а вы стоите около двери. Идите вперед, Джордж. Идите и положите мне на плечо руку. Немного нажмите на плечо, как будто стремитесь сохранить равновесие. Вот так.

Когда Джордж отпустил его, Пуаро свалился на бок именно в том положении, которое было нужно.

– Я падаю… Так и есть! Да, это недурно придумано. А теперь проделаем еще более важную вещь. Мне необходимо плотно позавтракать!

И маленький детектив расхохотался, довольный своей шуткой.

– Никогда нельзя пренебрегать желудком, Джордж!

Пуаро спустился вниз, продолжая посмеиваться. Он был вполне доволен поворотом событий.

После завтрака он познакомился с Глэдис, третьей горничной. То, что она ему рассказала, очень его заинтересовало. Она была полна симпатии к Чарльзу, хотя его виновность не вызывала и у нее сомнений.

– Бедный молодой человек, – сказала она. – Ему, конечно, очень тяжело, месье, особенно потому, что он в тот момент был, можно сказать, не в себе.

– Они, вероятно, отлично ладили с мисс Маргрейв? Единственные молодые люди во всем доме.

– Мисс Маргрейв держала его на расстоянии, – произнесла Глэдис, покачав головой. – Она не хотела никаких историй и ясно дала это понять.

– Она ему очень нравилась?

– О, так себе. Слегка, как говорится. Ничего серьезного. Мистер Виктор Аствелл – вот тот прямо без ума от мисс Лили, – добавила Глэдис, глуповато посмеиваясь.

– Неужто?

Глэдис снова захихикала.

– Он в нее сразу втюрился. А что, мисс Лили в вправду раскрасавица. Настоящая лилия, правда ведь, месье? Стройненькая и волосы золотистые, густые.

– По вечерам ей надо надевать бледно-зеленое платье, проговорил Пуаро мечтательно. – Существует один оттенок зеленого…

– А у нее есть как раз такое платье, – сразу оживилась Глэдис. – Из-за траура его сейчас нельзя надевать, но оно было на ней в тот вечер, когда убили сэра Рьюбена.