ХМ: Скитания (СИ)

- Да ну что тут, мелочи, - отмахнулся реднек, почему-то отступая на шаг. – Только не реви опять, ага? А то обратно отнесу.

- Не буду, честно, - шмыгнула Кэрол, понимая, что вот сейчас она уже точно расплачется. – И не отдам, ты ведь мне ее подарил. Значит, не можешь отобрать обратно.

- Логично, - едва заметно улыбнулся Диксон, изучая пол под своими ногами. – Ну ладно. Ты это… не болей и все такое. Спи, в общем.

- Спокойной ночи, - кивнула женщина и прикусила губу, пытаясь сдержать смешок. – Дэрил!

- Чего? – оглянулся он уже от двери.

- А поцеловать на ночь? – выпалила она, улыбнувшись при виде растерянности на лице охотника.

Чуть не скривившись, Дэрил что-то пробормотал себе под нос про идиотизм подобного и торопливо покинул камеру, оставляя Кэрол сидеть на койке с грустной улыбкой на губах и куклой, прижатой к груди. Когда-то, в той, прошлой жизни, она всегда целовала Софию перед сном…

***

Приоткрыв горящие от слез веки, Кэрол невидящим взглядом уставилась на табло электронных часов, стоящих у изголовья кровати. Спустя несколько минут она, наконец, сообразила, сколько сейчас времени, и со стоном спустила ноги на пол. Приблизившись к зеркалу в ванной, женщина плеснула в лицо холодной воды и набросила поверх футболки банный халат до пят, который должен был скрыть от дочери многочисленные кровоподтеки, оставленные Эдом несколько часов назад. Придя в очередной раз с работы пьяным, он не нашел ничего лучшего, чем в очередной раз обвинить жену в том, что она недостаточно хороша для него, присовокупив к своим жестоким и уничижительным словам несколько тумаков.

Едва успев отправить в детскую давно все понимающую дочку и сказав ей смотреть мультики, Кэрол даже не надеялась, что сегодня все обойдется. Она уже отлично узнавала этот дрожащий от ярости холодный голос. Она прекрасно видела этот особенный огонек в глазах мужа, который говорил о том, что сегодня он не уйдет спать, не завалится смотреть бейсбол по телевизору, не будет притворяться добродушным семьянином и даже не потащит ее торопливо в спальню, чтобы через пять минут довольно откинуться на свою сторону кровати. Нет – сегодня все в нем говорило о том, что он зол. Что он ненавидит ее. И что он ищет разрядки, ищет возвышения самого себя в унижении ее. Как моральном, так и физическом.

Поначалу Кэрол думала, что если она перестанет спорить и прекратит плакать, он успокоится. Она ведь соглашается со всеми его словами, она ведь подтверждает каждое его оскорбление. Она кивает, покорно опускает глаза и тихим голосом вслед за ним повторяет его фразы. Но это почему-то не удовлетворяло зверя, вселяющегося в Эда раз за разом, вселившегося в него давным-давно, жившего в нем всегда, только умело скрывавшегося в свое время. Ему нужна была боль, он жаждал крови и слез. Ему это было действительно необходимо, и он получал это. Раз за разом. Аккуратно, не калеча и стараясь не бить в лицо, чтобы соседи ничего не заметили. А копам она и сама не позвонит. Почему? Кэрол не знала. Страшно? Стыдно? Привыкла…

Сморгнув затравленное выражение с глаз, женщина пару раз улыбнулась своему отражению, стараясь, чтобы улыбка не казалась слишком жалкой. Пора было идти к Софии, чтобы проследить, что дочка уже легла спать и ждет ее поцелуя на ночь. Налив в стакан воды для девочки, Кэрол, тихо ступая, чтобы не разбудить, наверное, уснувшего, как обычно, мужа, подошла к комнате дочери и приоткрыла дверь, вдруг отшатываясь. Сегодня спокойной ночи девочке пришел пожелать отец. Пьяный, отвратительный и довольный собой. Его рука гуляла где-то под футболкой ничего не понимающей и испуганной Софии. Выронив со стуком стакан, Кэрол сделала шаг вперед, понимая, что она сейчас убьет Эда. Просто своими руками его убьет. Ногтями, зубами, пальцами – она способна на что угодно, чтобы защитить дочку от домогательств этой мерзкой твари.

Но заметивший ее появление муж против обыкновения тут же подскочил на ноги, глядя на жену расширившимися от испуга глазами и отступая на шаг. Не так уж и пьян, если понял, что он делал и что ему за это может быть. Это не постоянное поколачивание супруги за ужином – это несовершеннолетняя дочка, за которую ему грозит самая неприятная с точки зрения морали статья.

- Чем ребенка накормила? У нее живот болит, - буркнул он хрипло, отводя глаза и пытаясь как-то оправдать распустившиеся руки.

- Вышел. Вон, - процедила женщина, пытаясь не показать и без того перепуганной и ничего не понимающей дочке своих эмоций.

- Поговорим, - кивнул Эд, проходя мимо жены и дергая ее за руку, выводя из комнаты. – Одно слово кому угодно – и я тебя урою еще до того, как найдутся несуществующие доказательства. Подумай о дочке, как ей будет жить без мамочки.

- Еще один раз и… - сжала кулаки Кэрол.

- Ниче не было. Глюки у тебя. А глюки не повторяются, - жалкая кривая улыбка скользнула по пьяному лицу. – Мы друг друга поняли.