Хмель и Клондайк

Решив не накручивать себя попусту, я вновь отвлекся на кофе, а когда взглянул в бинокль, окно кухни нужной квартиры уже светилось. Минут через пять свет включился и в спальне, которая выходила на застекленный балкон. Я закрутил термос и отложил его на пассажирское сиденье, выключил двигатель – и сразу начало запотевать лобовое стекло. Но интуиция не подвела: свет в квартире вскоре погас в обеих комнатах, а минут через пять из подъезда вышла молодая женщина. Она усадила ребенка на санки и потянула их со двора; у меня от этого зрелища заныло сердце.

Дознаватель Синицын был плохим человеком, он доставил много неприятностей и собирался доставить еще больше проблем в будущем, и все же сделалось не по себе. Я пожалел о своем поступке. Но пожалел лишь на миг.

Миг слабости прошел, стоило только вспомнить о таблетках, онемении рук и грядущих финансовых потерях. Я вытянул из-за сиденья моток прочной веревки и пояс с инструментами, выбрался из машины, запер ее и зашагал через двор, но не к нужному подъезду, а к противоположному.

Уверенно распахнул не до конца прикрытую из-за наледи дверь, поднялся на первый этаж, прислушался – тишина; откуда-то пахло кислыми щами и подгорелой кашей. Никого не встретив по пути, я поднялся на верхний этаж, взобрался по лесенке к люку на крышу и массивными кусачками перекусил дужку замка.

Та только хрустнула – запор был рассчитан не на матерых грабителей, а на местных мальчишек, которые могли устроить пожар или повредить рубероид. Стараясь не подходить к краю, чтобы не быть замеченным с земли или верхних этажей соседних зданий, я пересек весь дом, обмотал веревкой бетонную коробку вентиляции, пропустил второй конец под мышками, затянул петлю. Затем перебрался на бетонный козырек балкона, сбил с его края наледь и спустился вниз.

Висеть на уровне девятого этажа было на редкость неуютно, поэтому вниз я старался не смотреть. Упираясь носками ботинок в щель между бетонным перекрытием и боковиной коробки балкона, без особого труда выдавил фанерку, быстро перевалился внутрь, на пакеты с продовольствием, и только тогда с облегчением перевел дух.

Справился! Не теряя времени, я разводным ключом выбил верхнее стекло сначала в одной балконной двери, затем в другой, сдвинул щеколды и прошел внутрь. Но высматривать возможные тайники и укромные места не стал, сразу подбежал ко входной двери и запер ее на засов. Меньше всего хотелось столкнуться с домочадцами дознавателя лицом к лицу.

После этого приступил к обыску. В спальне спрятать коробку с лекарствами не представлялось возможным, и все же я для очистки совести заглянул под диван и детскую кроватку, проверил содержимое шкафа и антресолей и только после этого обследовал отгороженный занавесью закуток темной комнаты. На тянувшихся вдоль стен полках там пылились самые разнообразные пожитки, начиная с постельных принадлежностей и заканчивая девятнадцатилитровой бутылью, но моей коробки нигде не было.

Тогда перешел на кухню. В шкафчиках хранились крупы, банки с заваркой и специи, все что угодно, только не коробка с лекарствами. В туалете стоял одинокий унитаз, я встал на него и вырвал пластиковую решетку вентиляционного отверстия – нет, не пролезет. И в смывной бачок тоже не поместится.

В ванной комнате от первоначальной меблировки остался лишь умывальник, саму ванну демонтировали. На освободившемся месте установили огромный бак для воды, рядом приткнулось небольшое жестяное корыто.

Я разочарованно выругался и хотел уже пройтись по квартире заново, но тут мой взгляд остановился на баке. Снять с него крышку оказалось сущим пустяком, а когда привстал на цыпочки и заглянул внутрь – вновь выругался, только на этот раз от радости. В воде плавала замотанная в целлофановый пакет коробка.

Моя коробка!

Встав на корыто, я дотянулся до ручек пакета, достал его и унес на кухню. Вспорол выкидным ножом целлофан – и на стол немедленно вывалился увесистый матерчатый сверток. Звякнул при падении он весьма серьезно, и немудрено – внутри оказалась россыпь серебряных рублей и золотых червонцев. Наверняка часть денег была позаимствована из моей кассы, но при воспоминании о женщине с ребенком рука не поднялась сунуть их в карман.

Не желая оставлять столь крупную сумму денег на столе, я шагнул к ящику с крупами и краем глаза вдруг уловил внизу красно-синее мельтешение. На въезде во двор стоял «соболь» Дружины, дворник что-то объяснял водителю и тыкал рукой прямиком в окна квартиры дознавателя.

Приплыл! Еще бы немного – и повязали!

И ведь повяжут! Только сунусь в окно, сразу пальнут. Да и несподручно с коробкой по балконам лазить.

Сложив нож, я сунул его в нижний карман штанов, сорвал с коробки мокрый целлофан и бросился на выход. К счастью, все замки открывались изнутри поворотными лопатками, и надолго они меня не задержали. Секунда, другая – и я выскочил в подъезд.

На миг замер на месте и прислушался – тишина – и рванул к люку. Взлетел по лесенке, привычно уже перекусил дужку замка и только спустился за коробкой, как внизу хлопнула входная дверь.