Читаем Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане полностью

Далее уточнения требует прилагательное запорожский. Отсутствие точности может привести ко многим недоразумениям, через отождествление географического Запорожья, запорожских казаков и Войска Запорожского. Источниками отмечена большая разница между Запорожской Сечью и украинским казачеством. Последнее — это общность казаков, осевших на окраинах, принадлежавших Речи Посполитой, иначе говоря, все население, остающееся вне сословной системы — шляхты, мещан, податных крестьян, численность которого в 1-й пол. XVII в. оценивается в 150–200 тыс. украинные казаки жили по королевским волостям и городам. Из них набиралось наемное войско по именному списку, называемому казачьим реестром. Реестровое казачье войско предназначалось сначала для обороны от татар, а с конца XVI в. призывалось на войну в Молдавию, потом со Швецией, Россией и Турцией. Только реестровые казаки формально имели привилегии. Так была создана военная организация, принявшая название Войско Низовое или Запорожское. Большую роль в образовании Войска Запорожского сыграло вступление в ряды казаков мелких местных бояр (Леп’явко 1993: 49; Яковенко 1993: 246–247). Таким образом, на название Войска Запорожского равно претендовали как казаки настоящего Запорожья, так и казаки окраинных местечек и волостей. Нет сомнения, что это были в большинстве своем одни и те же люди. Речь Посполитая так и не урегулировала статус своих казаков. Государство для безопасности своих границ приняло казаков на королевскую службу, освобождая их от всякой обычной юрисдикции, отчего возникла идея казацкого иммунитета, идея освобождения казаков от каких-либо даней, повинностей, тягот, от всех местных властей, кроме собственной власти — казацкой. На Украине очень часто по необходимости меняли крестьянам службу волостную на боярскую, а мещан освобождали от налогов за военную службу. Хотя казацкие «привилеи» имели «особливый» характер, относились только к тем казакам, которые были записаны в реестр «на плате», но практически относились ко всем, только казна всегда задерживала выплаты и не сумела удержать порядка в реестре. Единственный критерий принадлежности к казачеству состоял в признании над собой власти казацкого суда: кто признавал казацкую власть и юрисдикцию, тот становился казаком. Не юрисдикцию суда, поставленного государством (старост и старейшин), но неофициальную власть казацкую и ее выборную организацию (Грушевський 1995: 193, 264266). Казаки на Низу или в волостях, или в походах в чужие страны, полагали, что они стерегут страну от татар, утверждали свою службу сказаниями, что они «слуги короля и Речи Посполитой».

Перейти на страницу:

Похожие книги

188 дней и ночей
188 дней и ночей

«188 дней и ночей» представляют для Вишневского, автора поразительных международных бестселлеров «Повторение судьбы» и «Одиночество в Сети», сборников «Любовница», «Мартина» и «Постель», очередной смелый эксперимент: книга написана в соавторстве, на два голоса. Он — популярный писатель, она — главный редактор женского журнала. Они пишут друг другу письма по электронной почте. Комментируя жизнь за окном, они обсуждают массу тем, она — как воинствующая феминистка, он — как мужчина, превозносящий женщин. Любовь, Бог, верность, старость, пластическая хирургия, гомосексуальность, виагра, порнография, литература, музыка — ничто не ускользает от их цепкого взгляда…

Малгожата Домагалик , Януш Вишневский , Януш Леон Вишневский

Публицистика / Семейные отношения, секс / Дом и досуг / Документальное / Образовательная литература
1993. Расстрел «Белого дома»
1993. Расстрел «Белого дома»

Исполнилось 15 лет одной из самых страшных трагедий в новейшей истории России. 15 лет назад был расстрелян «Белый дом»…За минувшие годы о кровавом октябре 1993-го написаны целые библиотеки. Жаркие споры об истоках и причинах трагедии не стихают до сих пор. До сих пор сводят счеты люди, стоявшие по разные стороны баррикад, — те, кто защищал «Белый дом», и те, кто его расстреливал. Вспоминают, проклинают, оправдываются, лукавят, говорят об одном, намеренно умалчивают о другом… В этой разноголосице взаимоисключающих оценок и мнений тонут главные вопросы: на чьей стороне была тогда правда? кто поставил Россию на грань новой гражданской войны? считать ли октябрьские события «коммуно-фашистским мятежом», стихийным народным восстанием или заранее спланированной провокацией? можно ли было избежать кровопролития?Эта книга — ПЕРВОЕ ИСТОРИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ трагедии 1993 года. Изучив все доступные материалы, перепроверив показания участников и очевидцев, автор не только подробно, по часам и минутам, восстанавливает ход событий, но и дает глубокий анализ причин трагедии, вскрывает тайные пружины роковых решений и приходит к сенсационным выводам…

Александр Владимирович Островский

Публицистика / История / Образование и наука