Хмельницкий. Дума о гетмане Богдане

Католики и униаты воспринимали поддержку польского короля и сейма как индульгенцию на полную безнаказанность в своём отношении к православному населению, помышляя о том, чтобы сделать его полностью бесправным. В исторических документах отражены многочисленные факты вооруженных налётов на православные монастыри, русские школы и госпитали, разграблений домов, избиений людей по религиозно-этническому признаку. Свидетели бесчинств сетовали: «Всех, кто только был русин, без всякого политованья шаблями, киями, цеглами, каменьями побили и помордовали» [8, с. 170].

Верхи Речи Посполитой ставили своей целью окатоличить жителей Южной Руси, проводя курс на подчинение местной православной церкви папе римскому, и папская курия не осталась в стороне от этого курса. Сочетая прямое давление с закулисными интригами, она настойчиво распространяла своё влияние на Руси. Иезуиты представили в Риме план поэтапного окатоличивания восточных славян, а когда он был одобрен, сразу же взялись за его реализацию.

Сначала ставка делалась на обращение в латинство южнорусских князей и бояр. Их обольщали посулами различных привилегий, и многие из них не устояли перед соблазном. Митрополит Исайя Копинский сетовал: «Оскудел род иных благородных вельмож, от восточного православия на Запад уклонившихся, ‹…› при благочестии и православной вере остались лишь худые и неславные» [13, с. 177]. По представлениям, царившим в простонародной среде, те, кто переходил в католицизм, переставали быть русскими: «Если ты католик, значит — поляк; если православный, значит — русский» [14, с. 181].

После объявления унии по всей Юго-Западной Руси прокатилась волна антиуниатских восстаний, охвативших Киев, Львов, Полтаву, Луцк, Минск, Полоцк, Могилёв, Оршу и другие города. Папа римский требовал от польского короля крутой расправы над православными: «Пусть проклят будет тот, кто удержит меч свой от крови! Пусть ересь чувствует, что нет ей пощады!» [14, с. 182].

Результатом религиозной дискриминации становилось массовое бегство жителей Южной Руси в пределы Московского царства. Воеводы из пограничных районов регулярно передавали царю информацию о том, что «русские люди в лятцкой вере быть не хотят, а хотят, государь, с жёнами и детьми переехать на твоё государево имя» [8, с. 117].

«Ярмо порабощения и мучительство тиранское»

Антиправославная экспансия сочеталась с нарастающим ужесточением социального и национально-культурного гнёта. Русских православных людей на их собственной земле превращали в существ низшего сорта. Король Речи Посполитой подписывал «привилеи», отдававшие его приближенным «на вечные времена» большие куски южнорусской территории. Часто магнаты, рвущиеся к экономическому могуществу, обходились и без «привилеев», силой захватывая украинские земли и становясь владельцами гигантских латифундий. Например, Станислав Конецпольский с помощью вооружённой силы подчинил себе 170 городов и 740 сёл на Брацлавщине, но это не удовлетворило его, и он продолжил захваты земель уже на левом берегу Днепра. Подобным образом вели себя и другие олигархи, а с них брала пример средняя и мелкая польская шляхта, забиравшая себе сёла и хутора. В стороне от присвоения земель не оставалась и католическая церковь.

Земельные захваты сопровождались закрепощением местных крестьян. «Кривды и шкоды» сельским жителям несли польские офицеры и чиновники, заставлявшие их отрабатывать барщину. Современники тех событий отмечали: «Тех, кто отказывается работать, долго мучают тюрьмой, побоями, отнимают у них дома, пока они не согласятся работать. Людей держат в жестоком заключении, морят голодом, так что некоторые опухли и не надеются жить на свете» [8, с. 163]. Нигде крепостное право не принимало столь бесчеловечных форм, как на Украине. Польские феодалы проявляли крайнее высокомерие к местным хлеборобам, презрительно называя их «быдлом». Шляхта присваивала себе право распоряжаться крестьянской жизнью и имуществом. За малейший намёк на несогласие крестьяне подвергались грабежу, избиениям, пыткам. Непокорных в назидание другим польские помещики наказывали отрезанием носов и ушей, вешали, сажали на кол.

Повинности, накладываемые панами на украинских крестьян, непрерывно росли. К середине XVII века размер барщины достигал шести дней в неделю. Сельчане обязывались поставлять на помещичьи дворы разнообразные продукты. Отдавая панам всё, они находились в постоянной нужде и бедности. В отчаянное положение попадали жители сёл, сдаваемых панами-владельцами в аренду. Стремясь извлечь максимальный доход, арендаторы хищнически эксплуатировали крепостных, нередко заковывая их в кандалы во время барщинных работ, которые могли продолжаться неделями.