Хмельницкий (Книга вторая)

- Послание от святейшего отца Борецкого получили мы на Сечи, - сообщил казакам полковник Чигиринец. - Король ксендзов засылает сюда. И даже целый полк жолнеров вместе с ксендзами! С каким упрямством они делают наших людей униатами. Ополячивают, хотят превратить в свое быдло!.. Наших священников постригают в ксендзы...

- Это погибель для нашего народа! Начинают с церквей, а потом и за нас возьмутся...

- Да, погибель. Как иезуитская зараза! Сам папа римский посылает послания на пергаменте. Даже перед смертью не разрешают причащаться православным людям. Как собак должны хоронить, без креста... - объяснял старшина из киевских казаков.

Они снова направили заслуженных казацких полковников в Варшаву, на заседание сейма. В этот раз сам Яцко Острянин возглавил послов. Вместе с ним поехали полковники Илья Федорович и Яцко Гордиенко.

"А как встретят их? Не так ли, как предыдущих?" - задал себе вопрос Богдан, вспомнив упрямство, непримиримость Потоцкого, правой руки и советника коронного гетмана Конецпольского.

И Богдан даже не опомнился, как оказался в бурлящем Киеве. Больше всего здесь было казаков и старшин. Встречались и небольшие группы королевских жолнеров. Богдан не мог объяснить себе, почему его так влекло в Круг боевых казаков. В этот момент он невольно вспоминал, как шепот искусителя, заманчивое предложение Конецпольского, сделанное ему в Каменце. Чем им мешает вера наших людей?..

Он почувствовал, как все больнее ранили его душу тревожные разговоры в казацкой толпе. На Подоле взбунтовались казаки! Среди них часто встречались люди в мещанских кунтушах. У всех глаза горели тревогой и ненавистью. Грозно шумела возбужденная и бескомпромиссная толпа.

- Смотри!.. Не Богдан ли это? - услышал Хмельницкий знакомый, будто испуганный голос. Он вздрогнул, повернул голову, ища взглядом того, кому принадлежал этот желанный голос. Сейчас, когда душа в таком смятении, так нужна поддержка друга!

К нему пробивался сквозь толпу воин в форме старшины королевских войск. Коренастый, с роскошными, холеными усами, туго затянутый ремнем, на котором висела сабля и торчал пистоль.

- Не узнаешь, казаче? Мрозовицкий! - произнес, протягивая обе руки для приветствия. - О, благодарение пречистой, наконец-таки узнал! Здравствуй, брат мой! Слыхал я и не поверил. Сам Конецпольский хвастался знакомством с тобой. Думаю, хвастается... А он уверял меня, что виделся с тобой и после возвращения из плена!.. Вот так встреча, сто чертей ему в глотку!

- Вот здорово, что мы встретились с тобой, дружище!.. Что тут творится, посмотри! Совсем рассудок потеряли правители! Насильно навязывают православной церкви эту проклятую унию, - удивлялся возбужденный Богдан.

- Да плюнь хоть ты на "этот суд нечестивых"! С ума сходят одни, а из-за них делаются безумными и другие. Слыхал, отсекли голову киевскому войту Ходыке!.. А теперь и униатского попа Юзефовича поймали. Пользуются рыцарским правом карать или миловать... - улыбнулся Мрозовицкий.

- Какой ужас! Как ты можешь так спокойно говорить об этом, пан сотник?

- То ли ужас, то ли жалость, сам не пойму!..

- Так, может, следовало бы предотвратить? - заколебался Богдан.

- Не знаю. У меня есть приказ защищать униатов, которых навезли сюда. А это ведь спои... Сам дьявол не защитит этих божьих дураков. Знаешь что: уйдем подальше от греха. Сами образумятся, утопив двух-трех попов. Я сейчас... - И он окликнул жолнера, который встревоженно пробивался к нему: - Что случилось, пан Сава?

- Уже схватили ксендза Юзефовича! Там... к Днепру тащат топить.

- Кто?

- Казаки, уважаемый пан ротмистр, кто же еще. Даже с Сечи прибыли сюда... Понятно, и посполитые, миряне засуетились. Киевского мещанина, какого-то Сазона, тоже под лед сунули в Днепре. А сейчас попа ведут...

- Раз поп, - значит, не ксендз? - засмеялся Мрозовицкий.

- Католичество он принял! Усердно проповедовал его, уважаемый пан, объяснял жолнер.

Неожиданно хлынувшая толпа отбросила их в сторону Днепра, оттеснив Богдана от Мрозовицкого.

Люди бежали с холма. Они, точно овцы, гонимые невидимым чабаном, кувырком скатывались вниз и вновь образовывали огромную толпу, продвигающуюся к скованному льдом Днепру. Река совсем недавно замерзла, на ней в беспорядке торчали ледяные глыбы. На льду Богдан увидел толпу людей с топорами и пешнями в руках. Готовили прорубь!..

Вдруг раздался нечеловеческий вопль и тут же оборвался, как туго натянутая струна. Богдан увидел страшную картину.

Молодой казак с распахнутой грудью, без шапки, словно только что вырвавшийся из драки, приподнял за волосы человеческую голову, только что отрубленную другим казаком. Сабля взметнулась вверх и опустилась. Перекошенное от злости лицо казака, державшего в руке отрубленную голову, повернулось в сторону Богдана.

- Карпо! - изумленно воскликнул Богдан.

- Что ты сказал, казаче? - спросил Мрозовицкий, с трудом пробиваясь к Богдану.

- Я знаю казака, что держит за волосы казненного священника. Какой надо обладать силой воли?

- Сатанинской силой гнева, хочешь сказать, казаче!

- Да... Народ не прощает!..

14