Хмельницкий (Книга вторая)

- Обнимайтесь, целуйтесь, панове друзья! Роди, боже, всякую пашницу, дари счастье дому сему!.. А это не матушка ли Мелашка с коржем да кутьей на полотенце, как своих родных, казаков встречает?.

И первым разделся, подавая пример другим. Карпо приехал к своим родным на праздник!

5

Усадив дорогих гостей в красном углу, Богдан сам сел между Назруллой и Иваном Сулимой.

- Угощайте, хозяйки, дорогих гостей, да... и меня заодно с ними. Знаешь, Иван, я пьян от счастья и радости! Сколько лет прошло, и каких лет!.. В хозяйских хлопотах глушу тоску, томлюсь на противной писарской работе. И жаль мне своей загубленной молодости! Учился, мечтал... А нынче места себе не нахожу подходящего, настолько выбила меня из житейской колеи турецкая неволя...

И пил с гостями вино. Казаки повеселели, зашумели. Карпо занимал разговорами Назруллу и его друзей. Даже мрачный и озабоченный полковник Сулима становился, как и когда-то, разговорчивым собеседником.

- Воюем, говорю, Богдан, льем попусту человеческую кровь в глупых стычках, с войсками коронного гетмана. Яцко Острянин разуверился, охладел в борьбе, а с избранием наказных атаманов неразбериха какая-то получается. Тьфу ты, прости, господи милосердный, все делается не так, как надо. Да и оружием своим воспользоваться толком не можем.

- Отбиваемся же! Значит, можем... - подумав, заметил дружески Богдан.

А вспыльчивый Сулима воспринял это как возражение.

- Отбиваемся или только огрызаемся, припрятывая часть вооруженных казаков. Прячем, точно шило в мешке! Разве так следовало бы отбивать?.. Что же, Богдан, берешь и Назруллу к себе хозяйничать? - вдруг переменил тему разговора Сулима.

Богдан хорошо понимал своего старого друга. Горячий, как и прежде, хотя пора бы уже и охладиться. Возле Суды у него есть хутор, семья. А какой неугомонный, даже в гостях спокойно посидеть не может! Он сдерживает себя, это видно, избегает говорить о том, ради чего приехал сюда. Разговор предстоит горячий. "Очевидно, будет уговаривать меня присоединиться к восстанию!.." - разгадал Богдан намерения друга.

- Может, сначала один на один поговорим? Давно мы не беседовали с тобой, - тихо сказал хозяин гостю.

Полковник быстро окинул взглядом сидевших за столом друзей. Улыбнулся, невыразительно кивнул головой.

- Хлопцы, кажется, все свои. А о Назрулле я так... спросил. Он, очевидно, теперь не захочет хозяйничать... Он воин хороший.

- Настоящий, хороший друг, Иван. Конечно, и воин, покалеченный каменецкой шляхтой не меньше, чем каждый из нас... Говоришь, огрызаемся? Мы, право, похожи сейчас на разъяренных псов, которые только огрызаются.

- Разъяренный пес, дорогой Богдан, слепо бросается на своего обидчика... - снова продолжал Сулима мысль, которая не давала ему покоя.

- Что же, давайте поговорим, друзья мои. Полковник Сулима возмущается несправедливым отношением польской шляхты к нашему народу, - громко обратился Богдан к своим гостям.

- К украинским казакам, - прервал его Сулима.

- Казак - это не только ты да сидящие тут за столом. Казаки - это наши люди, успевшие взять оружие в руки. А кроме них есть еще люди, тоже способные взяться за оружие. Но есть жены и дети. Это наш народ, который испытывает на себе гнет. Это вся Украина, мои дорогие гости!.. воскликнул Богдан, раскрасневшийся от вина, как и его гости.

- И потому единственный выход: отбиваться от шляхты! - не утерпел Сулима.

- Лучше уж не отбиваться, а бить! Бить так, чтобы правнуки помнили! воскликнул слегка опьяневший Богдан. - Не ради удовольствия киевские доминиканцы целый час освящали саблю Конецпольского, когда он отправлялся с войсками усмирять казаков! Он немилосердно будет рубить ею и не пощадит украинцев.

- Проклятые католики! Уничтожить их надо вместе с их заикой гетманом... - не удержался совсем молодой старшина Иван Серко.

Богдан до сих пор еще не был знаком с ним. Теперь спохватился и шепотом спросил у Сулимы:

- Хороший, видать, хлопец, но... горячий. Где ты подобрал его? Рядом с ним, тот, что распахнул грудь, кажется, тоже будет неплохим запорожским полковником. Кто они, Иван?

- Тот, что намеревается бить киевских доминиканцев, прозывается Серком. Смелый и ловкий воин в бою! А рядом с ним... неужели не узнаешь Данька Нечая? Отец его недавно погиб в боях под Киевом.

- Полковник Олекса? - ужаснулся Богдан.

- Да, он. Не пускали его драться. Но когда услышал, что шляхтич Заславский бахвалился превратить православные храмы в корчмы, немедленно бросился на помощь этой молодежи. Там и голову сложил... Ну, а этот сотник тоже Иван...

- Одних Иванов подбираешь? - до сих пор еще находясь под впечатлением известия о гибели Нечая, промолвил Богдан. Что-то новое тронуло его душу: где-то идут бои, гибнут такие люди, а он... субботовскую целину распахивает.