Хмурь

А мы с Осой за их спинами переговаривались: представляешь, что бы стало с писарями, если б они Тень увидели? Они обычных парней так страшатся, что чуть не падают, так при виде дракошки точно бы в штаны наложили!

Или по возвращении в столицу подняли бы лишний шум, добавив нам проблем – так-то эти умники не знают, что у нас есть дракошка, потому как это не ихнее собачье дело… то есть, потому что мы забыли про него рассказать. Кто знает, как бы оно обернулось – может, земледержцевы умники захотели забрать его, а то и вовсе изничтожить безответную творину.

Словом, удачно вышло, что Пташка забрала Тень.

А вот то, что Пташка сделала перед этим, было как раз очень неудачно. Теперь я переживал не только из-за Гнома и Накера, но вдобавок за-за неё, дурёхи. И еще – из-за Мела и Сохача, на которых может отыграться земледержец, а мы даже не сможем ему помешать.

Меня это злит. Очень уж много мы вложили в этих детей, пока вырастили их хмурями, и творины из них вышли вроде как неплохие. И вообще – нам есть чем гордиться. Несмотря на то, что больше половины детей перемерло. Но кто-нибудь другой разве сумел то, что сумели мы? Вроде как нет!

Я привык думать, что по-настоящему, окончательно распоряжаемся своими творинами только мы, несмотря на все эти канцелярские повеления. А теперь что? Одни хмури пропали, другие не пойми чего чудят, третьих какие-то земледержцы могут взять и вздернуть на виселице! Невыносимо думать об этом, аж кулаки чешутся расквасить земледержцеву… лицо!

Перед управителем все мы, конечно, делали вид, что ничего не знаем о последних событиях – откуда нам про них знать, если Пташки тут не было? А признавать, что она приезжала – нельзя, не то нам совсем не дадут покоя. Но, вообще-то, все мы понимали, конечно, что это из-за её дикой выходки земледержец направил к нам свою свору именно теперь.

И сказать бы, что просто Пташка – дура, да так оно и есть! Но ведь что дура – это одно, а что её возможности оказались больше нам известных – это другое. И теперь не пойми: или Пташка – выродок, или с обеими девчонками что-то не так, или из всех наших выучней вылупились какие-то монстры.

И если так, то теперь даже мы не можем сказать, на что они способны.

Птаха

Дракошка тянется в ночь, как струйка дыма в открытое окно. Я им не управляю, это животное ещё в Полесье дало понять: или оно меня везёт, самостоятельно определяя дорогу, или оно мне откусывает голову, а потом определяет дорогу.

Впрочем, я-то всё равно понятия не имела, куда нужно двигаться, а вот Тень что-то чуял. Меня, конечно, зверски пугало, что дракошка волочёт нас в сторону Энтаи, но и в Полесье оставаться было не с руки после того, как я чуть не прибила земледержца. Так что всё правильно: нужно убраться отсюда как можно скорее, пока меня не начал искать каждый дорожный патруль.

Дракошка держался неподалеку от рек, потому вода у нас была всегда, а пищу он очень ловко добывал по ночам. Я делала вид, что притащенные им куры – это лесные куропатки.

– Ты ведь нас в беду не затащишь? – спрашиваю я, и Тень урчит, щурит наглые зеленые глазищи. Морда у него хитрая до ужаса, но она всегда такая.

Конечно, в случае чего от патруля мы сбежим: у меня есть Пёрышко – настоящее, выданное Хрычом, а не из моей «потерянной» и «найденной» коробки, а Тень – он тренирован нырять на Хмарьку вслед за нами, но… Но жутко мне от нее после того, что случилось, и вот хоть ты тресни. Не хочу приходить туда снова.

– Вообще-то, я теперь всего боюсь, – говорю я дракошке. Он воинственно хлещет хвостом из стороны в сторону, потому как защитник. А я повторяю, – боюсь. Не знаю, куда мне теперь приткнуться. Хоть со скалы сигай, чтобы не мучиться.

Водный краераздел мы пересекли через три дня пути. К нему доехали просёлками, лесами, заброшенными тропами: Тень – умный животный, понимает, что ему нельзя попадаться на глаза людям, обходит большие дороги. В обычное время я бы млела от этой тиши, красоты и свободы, от зеленых холмов насколько глаз хватает, от лесов с вкусным грибным запахом, от теплых маленьких речушек, в которых я бултыхалась вволю, смывая с себя дорожный пот и тревогу. Но на берегу я снова начинала думать о всяком и грызть ногти.

Вот бы Тень тащил нас в другую сторону, к Средьземному озеру! Мы могли бы доплыть до него по рекам, чтоб вода уносила мой страх до того, как он закрепится в голове!

Когда вокруг нас вырос энтайский ночной лес с огроменными мохнатыми деревьями, я подумала: надо же, самый страх только начинается, а я уже устала бояться. Просто до тошноты.

Накер

Понятия не имею, как это получилось.

Я думал, что кровь и «бом-м» смогут погрузить меня на Хмурую сторону достаточно глубоко, чтобы узнать у неё, где держат Гнома и отнятые у него фляги с Пёрышком. Я просто был в отчаянии и не придумал ничего более вразумительного. Но то, что творилось со мной в последнее время от крови и «бомов», наводило на мысль, что Хмурая сторона – нечто большее, чем мы привыкли думать, что эхо её мы можем слышать даже в солнечном мире.