Хмурый Ленинград

На этой фразе с Леной Стеховской мы и расстались и более я никогда ее не встречал. Летом 1977 года состоялся выпуск нашего курса, и мы все разъехались по гарнизонам и флотам. Квартиру в Сормово я передал нашим очередным слушателям из Северной Осетии. А через пять лет Лев Борисович Савенков скончается на плацу военно- медицинского факультета от кровоизлияния в мозг. У него была наследственная болезнь- аневризма сосудов головного мозга. В Средиземном море я пробуду ровно пять лет, как Плотников и предсказывал, затем переведусь в Кронштадтскую военно- морскую базу, где отслужу еще двадцать лет. И лишь в 2002 году вернусь в родительский дом. Но скажу так, о годах, проведенных на Военно- Морском флоте никогда не жалел.

Лейтенант

Апрель 1977 года. Я в кабинете начальника нашего выпускного курса на втором этаже военно- медицинского факультета. Полное название факультета – Военно- медицинский факультет при Горьковском медицинском институте. Нас два года называли слушателями указанного факультета, а до этого мы были студентами своих медицинских ВУЗов. Каждые год на факультете осуществляется выпуск лейтенантов медицинской службы. Этому предшествуют описываемые события, в которых участвуют начальник курса Лев Борисович Савенков и очередной слушатель, вызванный им на индивидуальное собеседование по поводу предстоящего распределения на флот. Флотов всего четыре: Черноморский, Балтийский, Тихоокеанский и Северный. Я уже заранее оговорил со своим начальником курса, что служить буду на Черноморском флоте. Однако надо соблюсти все правила и формальности бюрократии, то есть на выпускной комиссии дать официально свое согласие по предложенному месту дальнейшей службы. Я его дал и был свободен.

      В начале июля мне выдали отпускное и командировочное предписания, то есть вначале я убывал в отпуск домой к родителям, а затем через месяц отправлялся к новому месту службы в Севастопольскую военно- морскую базу Черноморского флота. За месяц, что я находился в отпуске, объездил всех своих немногочисленных родственников, как по отцовской, так и по материнской линии и обязательно чтобы в парадной форме морского офицера, и чтобы с боку кортик висел, как положено по военно- морскому уставу. Ну а папа сопровождал меня во все поездки и, конечно, вслух мною очень гордился. Меня это, несомненно, смущало, но я терпел – папа ведь. Он умрет через двадцать лет от рака, и будет похоронен в Ардоне, где лежат представители нашей фамильной ветви.

      Однако отпуск вскоре закончился, и я вылетел на самолете из аэропорта в Беслане на Симферополь. В Симферополе воспользовался такси до Севастополя, время переезда составляет не более часа, расстояние между городами всего восемьдесят километров. Сдал чемодан в камеру хранения на железнодорожном вокзале, и устремился в комендатуру поставить штамп на командировочное предписание о своем прибытии. Комендантом Севастополя оставался тот же грозный майор Шульгин, мой старый знакомый по прошлому году. В прошедшем году Шульгин умудрился задержать меня с группой больных матросов, которых я вел с Северной стенки во флотскую поликлинику на консультацию. Я тогда проходил летнюю практику на БПК «Керчь». Продержав нас в комендатуре с полчаса, комендант был вынужден отпустить всех по прежнему маршруту, матросы действительно были больны, а двое из них точно нуждались в госпитализации на стационарное лечение. Тогда перед Шульгиным стоял слушатель шестого курса, а сейчас возвышался лейтенант медицинской службы.

      Петр Васильевич внимательно рассмотрел мое командировочное предписание. Он вообще все документы, что проходили через его руки, досконально изучал, а вдруг найдутся фальшивые или исправленные рукой нарушителя. «Красномордый», так за глаза звали коменданта, всегда был в состоянии легкого опьянения, что, однако, абсолютно не мешало качественному исполнению своих служебных обязанностей. Комендант был чертовски исполнителен, обладал великолепной памятью и интуицией, а еще он был стремителен в действиях и редко ошибался в людях. Откуда я это знаю? Как только я вошел в кабинет, он сразу же обратился ко мне по фамилии. А ведь встречался я ним ровно год назад, когда он меня с матросами задержал. Что касается остальных его достоинств, их я позже оценил, когда дежурил в комендатуре в качестве врача. Все корабельные врачи заступают дежурить в комендатуру в соответствии с графиком, который утверждается начальником медицинской службы Черноморского флота. Каждому офицеру медицинской службы приходилось дежурить один- два раза в месяц. Днем ты находишься под контролем коменданта, а после шести часов вечера подчиняешься дежурному по комендатуре. Утром приходит твоя смена – следующий офицер медицинской службы.