Хоакин Феникс. Он все еще здесь. Биография

Агентство Бёртон опасалось худшего – не было ли у Хоакина таких же признаков перенапряжения, как у его старшего брата? Оглядываясь назад, можно было сказать, что он не был в своей тарелке весь этот год. Не перезванивал неделями, мямлил и говорил бессвязно больше, чем обычно. Айрис и Крис позвонили Хёрт, которая, выслушав их в течение часа, решила поговорить с Хоакином.

Хёрт согласилась составить Хоакину компанию вместе с Айрис – приехать собирались и его сестры. Снайдер говорил: «По какой-то причине для него это действительно оказались тяжелые съемки, и на деле это был очень тяжелый год. Хоакин и Ривер не были людьми, которые легко переходят от фильма к фильму. Они вкладывали в проект сердце и душу. Этого нельзя было запланировать. Просто так происходило».

«Увидев сценарий, подобный Перу маркиза де Сада, ты не сможешь от него отказаться, и я очень много работал на этот проект. Он просто очень устал. Это были по-настоящему эмоциональные роли. Актеру известно, что после таких фильмов все меняется, и он, вероятно, думал о последствиях. В тот момент он постоянно оставался в тени. На него оказывалось большое давление, оно должно было стать еще больше, и, думаю, он это знал».

Хоакин говорил: «Я снимался в них [в Гладиаторе, Ярдах и Пере маркиза де Сада] в течение полутора лет [1998–1999], при этом Перо маркиза де Сада мы снимали так, чтобы фильм становился все более напряженным, а мой персонаж как бы распадался. Поэтому, когда я закончил этот фильм, у меня уже не было сил».

«Я отправился прямо к маме. Около шести недель я сидел в кровати и ничего не делал».

Глава VII Кинозвезда

Хоакин называл съемки фильма Перо маркиза де Сада «одними из самых тяжелых своих съемок».

«Я закончил и в течение недели занимался пересъемкой Ярдов, затем вернулся в Лондон и начал репетиции к Перу маркиза де Сада. Я был измотан. Мы снимали практически по порядку; часть самых напряженных сцен пришлись на те последние недели. Последние три недели работы над Пером маркиза де Сада. Мне казалось, что у меня не хватит сил даже на день. Но приходили Джеффри Раш или Кейт Уинслет и вдохновляли меня. Это были совместные усилия; нам нужны все, кто рядом».

Хоакин добавлял: «Соглашаясь на фильм Перо маркиза де Сада, я знал, что эта работа будет сопряжена с риском, и в этом была ее дополнительная притягательность; думаю, я всегда шел на какой-то подобный риск, потому что играть без всяких опасений может быть действительно слишком просто, а может быть просто скучно».

Даг Райт восторженно отзывался об игре Хоакина в журнале GQ: «У него в зубах была сигарета, лицо закрывали эти действительно огромные авиаторские солнечные очки, волосы были взъерошены, и он сказал: «Привет, чувак». Затем он прошел в павильон звукозаписи, сигарета потухла, очки исчезли, кто-то провел расческой по его волосам, и этот парень вдруг стал священником начала XIX века. В этот момент произошло самое большое преображение – и у меня перехватило дыхание. Хоакин – это тот, кто может проскользнуть мимо тебя в коридоре, но наведи на него объектив, и он вырастет до тридцати футов».

Адаптация отмеченной наградами пьесы Дага Райта была посвящена последним годам жизни маркиза де Сада, проведенным в лечебнице для душевнобольных. Хоакин сыграл в ней аббата дю Кольмьера – человека, который присматривал за де Садом в заточении.

Хоакин говорил о своем персонаже: «Я думаю, что он любит его так же, как ты любишь самого трудного ребенка на свете. Мой персонаж Кольмьер является одним из тех людей, которые могут и хотят обнаружить лучшее в каждом человеке. Это отношения любви и ненависти. Это очень сложно. Как вы общаетесь с кем-то, кто настолько антагонистичен? Кольмьер – очень рациональный и логичный человек. В конце фильма выясняется, что маркиз отрицает свою способность любить, а Кольмьер отвергает свои сексуальные чувства».

«Я совершенно не знаком с его [маркиза] творчеством. Я начал его читать, а потом почувствовал, что не хочу в это углубляться. Было важно сохранить тот мир, в котором мы находились. Он не был исторически точным. Например, Мадлен была проституткой; ее мать продала ее маркизу. Кольмьер был четырехфутовым горбуном с больной ногой. Это была такая роль, которая, на мой взгляд, была действительно точной и подобранной под определенный типаж!» (С учетом веганства Хоакина его обувь была сшита из синтетического пластикового кожзаменителя).

Действительно, фильм подвергся острой критике экспертов-историков, ссылавшихся на неточности и упрощение жизнь главного героя. Однако Даг настаивал на том, что это переосмысление того периода, который де Сад провел в лечебнице.