Хоакин Феникс. Он все еще здесь. Биография

The New York Times писала: «Вдумчивая игра Феникса дает понять, что Кольмьер цепляется за порядочность, потому что она гарантирует ему самоопределение и здравомыслие; без нее он был бы потерян, оказавшись в потенциально худшем положении, чем любой из пациентов лечебницы».

В то же время онлайн-журнал Salon отмечал: «Аббат Феникса излучает столько чистоты и благожелательности, что заставляет нас улыбаться: обходя мастерскую в лечебнице, он останавливается около кричаще-яркой картины одного пациента и ободряюще говорит: «Гораздо лучше рисовать огонь, а не устраивать пожар, не так ли?» Но вскоре мы видим его самого уже не смешным персонажем, а трагическим узником. Даже его плечи, по-девичьи узкие в подогнанной по фигуре рясе, наводят на мысль о человеке, который не решается столкнуться с собственными мужскими страстями».

«Его сцены с Мадлен в исполнении Уинслет отличает деликатное изящество: вдвоем они ведут себя почти по-девически, но Феникс никогда не позволяет нам упускать из виду подавленное желание аббата. Мужская сила де Сада – броское представление в мюзик-холле; у аббата она менее очевидна, но не менее истинна».

Казалось, акции Феникса определенно растут. Журнал Premiere писал: «Хоакин Феникс – настоящий герой-победитель в актерских кругах. Он не только одержал победу над британским красавцем Джудом Лоу, получив роль в Гладиаторе, но также обошел Лоу, Билли Крудапа и Гая Пирса как претендентов на роль молодого священника, влюбленного в героиню Кейт Уинслет, в ноябрьском фильме Перо маркиза де Сада. А поскольку игра Феникса в картине Джеймса Грэя Ярды уже получила похвалу критиков на Каннском кинофестивале этого года, похоже, в этом году у актера будут три роли с оскароносным потенциалом».

Он действительно был номинирован на «Оскар» за роль в Гладиаторе, но проиграл Бенисио дель Торо, актеру фильма Траффик.

Выход Гладиатора должен был привести к появлению двух новых кинозвезд – Рассела Кроу и Хоакина Феникса. Оба уже были к этому готовы – Кроу много лет активно работал, тогда как Феникс знал по своему брату, что происходит, когда фильм в конечном итоге оказывается успешным. Однако было очевидно, кому новый статус подходил больше. Дерзкая манера Кроу и его кажущееся стремление к совершенству раздражали, но было понятно, что у него достаточно амбиций, чтобы справиться с местом в списке лучших актеров Голливуда.

Фениксу не хватало такой уверенности и драйва.

Нильсен говорила, что «он все время беспокоился», а Кроу надеялся, что «однажды он поймет, насколько он прекрасен, потому что он чертовски хороший актер». Харрису он напоминал молодого Марлона Брандо, и он вспоминал историю, как Брандо нервничал и сбивался, говоря свои реплики на репетициях фильма Трамвай «Желание», но перед публикой он играл потрясающе. После выхода фильма Харрис сказал: «Хоакин не верит в то, что он хорош, и тебе нужно говорить ему, как он чертовски замечателен. Он говорит: “Я безнадежен, они все думают, что я так же хорош, как Ривер, мне не следует сниматься в этой картине, я должен продавать автомобили, я вообще не актер”».

Харрис начал присматриваться к Хоакину после работы с его братом над фильмом Язык молчания (1994). Хотя было маловероятно, что пара могла оказаться в одном фильме. Харрис рассказывал: «Он [Ривер] смотрел на меня как на своего отца. Он стучал в мою дверь, спрашивал, может ли он войти и лечь спать. Он спал на чертовом диване. Я слышал, как он репетирует свои реплики в четыре часа утра. Я сказал: «Черт, иди спать». Он был в ванной, сидел на унитазе и проговаривал свои слова».

Заглавное интервью в журнале GQ, которое должно было зафиксировать его статус ожидающего звездного титула, отразило не только неспособность Феникса пользоваться своей известностью, но и то, насколько легко его коллеги и друзья изображали его странным и отчасти неуравновешенным актером. Если Ридли Скотт говорил: «Что бы ни происходило с Хоакином в фильме, мне всегда его жалко. Он похож на пострадавшего», Райт добавлял: «Хоакин искренен и способен демонстрировать совершенно неудержимые эмоции». Аффлек соглашался с Фениксом, что на него будут смотреть с подозрением при посадке в самолет («Они никогда не подумают, что у меня место в первом классе»), и признавался: «Я был с ним в самолете, и мне не очень хотелось на него смотреть, потому что он садится и пьет шестнадцать стопок того, что попадается под руку, натягивает рубашку на голову и сидит так до конца полета».