Хоббит

– А там и Новый год, – подхватил Двалин. – И мы будем сидеть здесь и растить бороды, пока они не свесятся с обрыва до самого дна лощины. О чем думает наш взломщик? По мне, раз уж обзавелся кольцом-невидимкой, вполне мог бы пройти в Главные ворота и хоть что-нибудь выяснить.

Бильбо все это слышал – гномы разговаривали на скале над самой выемкой – и подумал: «Вот значит, что у них на уме! Вечно я выручай этих гномов – по крайней мере с тех пор, как не стало волшебника. Что делать? Эх, надо было догадаться, что добром это для меня не кончится. Страх берет, как подумаю, чтобы снова идти в злосчастную долину Дейла, а уж тем более в ворота!»

В ту ночь Бильбо почти не сомкнул глаз, все лежал и мучился. С рассветом гномы разошлись в разные стороны – кто в Гору, кто – вниз, прогулять пони. Весь день Бильбо мрачно сидел на траве, глядя на дверь или на запад, сквозь узкий проем в скале. У него было странное чувство, будто он чего-то ждет. «Может, как раз сегодня неожиданно вернется волшебник», – думал он.

Солнце садилось, и внезапно край далекого Мирквуда вспыхнул огнем – это закатные лучи позолотили последние осенние листья. Оранжевый шар солнца висел вровень с глазами хоббита. Бильбо подошел к проему: над краем земли бледно сиял молоденький лунный серп.

На сером камне в траве сидел огромный дрозд, угольно-черный, с крапчатой желтой грудкой. Тук! Он схватил улитку и ударил ее о камень. Тук! Тук!

Внезапно Бильбо осенило. Забыв про опасность, он подбежал к обрыву и закричал, и замахал руками, подзывая гномов. Те, что были поближе, бросились к нему, спотыкаясь о камни и гадая, что стряслось с товарищем; другие орали, чтобы им сбросили веревки (все, кроме Бомбура, разумеется, – тот спал).

Бильбо мигом объяснил, в чем дело. Все замолчали. Хоббит стоял у серого камня, гномы в нетерпении трясли бородами. Солнце спускалось все ниже и ниже, вместе с ним таяла последняя надежда. Вот оно село в багровые тучи и пропало с глаз. Гномы запричитали, но Бильбо стоял почти неподвижно. Бледный месяц склонялся к горизонту. Наступил вечер. И вот, когда все уже отчаялись, тоненький алый лучик пробил облака и упал на гладкую каменную стену. Старый дрозд, который, склонив голову набок, смотрел с уступа внимательными бусинками глаз, пронзительно застрекотал. Что-то громко треснуло. От стены, футах в трех от ее основания, отскочил камешек. За ним оказалось отверстие. Дрожа от страха, что упустят единственную возможность, гномы бросились к стене и принялись толкать камень – увы, тщетно.

– Ключ! Ключ! – завопил Бильбо. – Где Торин?

Подбежал Торин.

– Ключ! – кричал Бильбо. – Ключ, который был с картой! Быстрее, пока не поздно!

Торин снял ключ, висевший у него на шее, и вставил в отверстие. Ключ подошел. Щелк! Луч погас, солнце село, месяц исчез, по небу разлилась тьма.

Все разом налегли, и дверь медленно-медленно подалась. Появились и постепенно расширились прямые длинные щели. Дверь – пять футов высотой, три шириной – проступила в скале и медленно пошла внутрь. Из дыры, словно пар, хлынула темнота; непроглядный мрак лежал перед ними, зияющий вход в самое сердце Горы.

Глава 12 Взгляд изнутри

Долго стояли гномы перед черным проемом и спорили, пока Торин не сказал:

– Настал час почтеннейшему мистеру Бэггинсу, который зарекомендовал себя в долгой дороге добрым товарищем, хоббитом, не по росту находчивым и отважным, а также, если позволено заметить, удачливым сверх всякого обыкновения – настал час ему исполнить то, ради чего он пошел с нами; время заслужить свое вознаграждение.

Вы помните, как выражался Торин в ответственных случаях, так что я не стану приводить его речь полностью, хотя говорил он гораздо дольше. Случай и впрямь был ответственный, однако Бильбо раздражало многословие Торина. Хоббит уже хорошо знал его манеру изъясняться и понимал, к чему тот клонит.

– Если ты хочешь сказать, что, по-твоему, это мое дело – первым войти в потайной ход, о Торин, сын Траина, Дубовый Щит, да станет твоя борода еще длиннее, – с досадой произнес он, – то скажи это сразу и не трать слов. Я могу отказаться. Я уже вытащил вас из двух переделок, о чем мы сперва не рядились, так что, полагаю, заслужил кой-какое вознаграждение. Однако, «где два, там и три», как говаривал мой батюшка, и я, пожалуй, соглашусь. Может быть, я теперь больше, чем прежде, верю в свою удачу, – (он имел в виду, больше, чем в то утро, когда выбежал из норы, хотя, казалось, с той поры минули столетия), – но, так или иначе, я, пожалуй, пойду прямо сейчас, чтобы скорей с этим покончить. Кто со мной?

Он не рассчитывал, что гномы наперебой бросятся предлагать помощь, поэтому не огорчился. Фили и Кили переступали с ноги на ногу и смотрели в землю; остальные даже не притворялись, будто хотят лезть в темную дыру – все, кроме старика Балина. Бессменный дозорный искренне привязался к хоббиту. Он заявил, что пройдет в дверь и даже чуть дальше, чтобы в случае чего кликнуть подмогу.