Хоббит

– Твои сведения устарели. Я весь закован в стальную чешую и крепчайшие из драгоценных камней. Никакому клинку их не пробить.

– Мне следовало догадаться, – сказал Бильбо. – Воистину, не сыскать тебе равных, о Смауг Неуязвимый. Кто еще может похвалиться жилеткой из алмазов чистой воды!

– Да уж, – польщенно произнес дракон. Ему было невдомек, что хоббит еще в прошлый визит обратил внимание на его брюхо, а теперь, по собственным причинам, сгорал от желания присмотреться повнимательнее. Дракон перекатился на бок. – Смотри! – воскликнул он. – Что скажешь?

– Потрясающе! Невероятно! Превосходно! Выше всяких похвал! – восклицал Бильбо, а про себя думал: «Старый дурень! Слева на груди слезло несколько чешуин, и он там голый, как улитка без раковины!»

Мистер Бэггинс увидел, что хотел; теперь ему оставалось лишь вернуться обратно.

– Что ж, не смею больше докучать Вашему Великолепию, особенно когда вы так нуждаетесь в отдыхе. Пони поймать нелегко. И взломщиков тоже! – добавил он и стрелой помчался по коридору.

Лучше б этого было не говорить – дракон изрыгнул ему вслед пламя. Как ни быстро бежал хоббит, он был еще недостаточно далеко, когда Смауг сунул отвратительную голову в дыру. По счастью, пасть не пролезла, однако ноздри выпустили струи огня и пара. Вне себя от боли и ужаса хоббит вслепую понесся дальше. Он чересчур расхрабрился, беседуя с драконом, и был очень собой доволен, однако последняя ошибка живо привела его в чувство.

– Впредь не смейся над живым драконом, болван! – сказал себе Бильбо. Впоследствии это стало его любимым присловьем, а позже вошло в поговорку. – Приключение еще не закончилось, – добавил он, и это тоже была сущая правда.

* * *

День клонился к вечеру, когда хоббит вышел наружу и без чувств рухнул на «порог». Гномы захлопотали вокруг и, как могли, смазали ожоги; все же прошло немало времени, прежде чем у хоббита снова отросла шерстка на пятках и на затылке – ее спалило до самой кожи. Тем временем друзья всячески старались его ободрить и выспрашивали, отчего дракон так бушевал, и каким образом Бильбо спасся.

Однако хоббит был удручен, и из него ничего толком не удавалось вытянуть. Он жалел о некоторых своих словах и не хотел их повторять. Старый дрозд сидел рядом и внимательно слушал, склонив голову набок. Бильбо, злой на себя и на весь свет, схватил камень и запустил в дрозда, который только вспорхнул и тут же уселся обратно.

– Тьфу на эту птицу! – скривился Бильбо. – Не нравится мне, как она слушает.

– Не тронь дрозда! – сказал Торин. – Они добры и приветливы, а этот еще и очень стар. Может, он последний из древнего рода, обитавшего на Горе. Отец и дед кормили их с рук. То были волшебные птицы и жили очень подолгу. Может быть, он даже один из них, и тогда ему лет двести с лишним. Люди Дейла как-то понимали их язык и отправляли дроздов с вестями в Озерный город и дальше.

– Ну, если он хочет отнести вести Озерным людям, ему будет что рассказать, – пробурчал Бильбо, – хотя вряд ли там еще понимают птичий язык.

– Так что случилось? – вскричали гномы. – Рассказывай!

И Бильбо рассказал все, что мог вспомнить, не утаив, что дракон, по-видимому, о многом догадался из его слов и сопоставил это с лагерем и пони.

– Он знает, что мы пришли из Озерного города, и там нам помогли. Ох, боюсь, что теперь он туда наведается! Зачем только я сказал про бочку! В здешних краях даже слепой кролик сразу вспомнил бы про Озерных людей!

– Ладно! Сделанного не исправить, а, как я слышал, говоря с драконами, трудно не сболтнуть лишнего, – сказал Балин, стараясь его утешить. – По мне, так ты справился отлично – узнал одну важную вещь и вернулся живым, а этим не многие могут похвалиться из тех, кто встречался с их братом драконом. Может, то, что ты узнал о прорехе в алмазной тужурке старого червяка, еще всех нас выручит.

Тут разговор перешел на драконоборцев, исторических, спорных и мифических. Гномы принялись оживленно обсуждать удары колющие, режущие и рубящие, а также различные боевые приемы их нанесения и прочие военные хитрости. Сошлись на том, что застать дракона спящим – не так легко, как кажется, и попытка заколоть его во сне скорее обернется несчастьем, чем даже встреча в честном бою. Все это время дрозд слушал, а когда выглянули звезды, бесшумно расправил крылья и улетел. Пока шел разговор и удлинялись тени, Бильбо мрачнел все больше и больше. Росли его дурные предчувствия.

Наконец он перебил гномов.

– Сидеть здесь опасно, – проворчал хоббит, – да и незачем. Мягкую травку дракон пожег, и вообще – ночь, холодно. Чует мое сердце, Смауг еще вернется! Он знает теперь, что я пришел по туннелю, и уж наверняка догадается, где другой выход. Он разнесет эту часть горы в щебень, чтобы завалить дверь, и будет только рад, если заодно пришлепнет и нас!

– Что-то ты чересчур мрачен, мистер Бэггинс! – сказал Торин. – Почему же в таком случае Смауг не завалил нижний вход? Он этого не сделал, иначе мы бы услышали.