Хоббит, или Туда и обратно

— Ох, пусть приходят все! Живее! Поторопитесь, вы двое, и садитесь. Но послушайте, Гандальф, даже сейчас мы получаем вас, десятерых Карликов и Хоббита, который потерялся. Значит, всего одиннадцать, плюс один потерявшийся, — а не четырнадцать… если только кудесники считают не так, как все прочие. Но продолжайте же, пожалуйста! — Беорн старался не показывать того, но ему было очень интересно. В прежнее время он знал именно ту часть гор, о которой говорил Гандальф. Он кивал и ворчал, услышав о возвращении Хоббита, о спуске по каменной осыпи и о кольце волков в лесу.

Когда Гандальф рассказывал о том, как они карабкались на деревья, а волки кишели внизу, он вскочил и стал расхаживать взад и вперед, бормоча:— Хотел бы я быть там! Уж я бы им показал не только фейерверк!

— Так вот, — продолжал Гандальф, очень довольный впечатлением, которое произвел его рассказ, — я сделал все, что мог. И мы сидели на деревьях, а волки бесились внизу, — и лес загорелся там и сям; и тут от гор появились Орки и увидели нас. Они завизжали от радости и запели песню, чтобы посмеяться над нами: «Пятнадцать птиц на пяти деревьях…»

— Ну, вот еще! — прервал его Беорн. — Не говорите мне, что Орки не умеют считать. Они умеют. Дюжина — это не пятнадцать, и они знают это.

— Я тоже. Да вот и Бифур и Бофур. Я не решался представить их вам раньше, но вот они.

Действительно, тут вошли Бифур и Бофур. — И я! — пропыхтел Бомбур, догоняя их. Он был толстый, к тому же обиделся на то, что его оставили напоследок. Он не захотел ждать свои пять минут и явился немедленно за остальными двумя.

— Ну вот, теперь вас пятнадцать, а так как Орки умеют считать, то я думаю — это все, которые были на деревьях. А теперь, наверное, мы дослушаем рассказ без перерывов, — сказал Беорн. И тут Бильбо понял всю хитрость Гандальфа. Действительно, перерывы заставили Беорна заинтересоваться рассказом, а рассказ помешал ему выгнать Карликов как подозрительных попрошаек. Беорн старался никогда никого не приглашать к себе. Друзей у него было немного, и они жили далеко отсюда, и он никогда не приглашал к себе больше, чем двоих или троих одновременно. А сейчас у него на веранде сидело целых пятнадцать гостей!

К тому времени, как кудесник закончил свой рассказ, солнце зашло за вершины Туманных гор, и тени в саду удлинились.

— Очень хорошая история! — сказал Беорн. — Я давно уже не слыхал ничего лучше. Если бы все попрошайки умели рассказывать такое, они бы нашли, что я добрее. Вы могли, конечно, выдумать ее, но заслуживаете ужина хотя бы за это. Пойдемте, поедим чего-нибудь.

— Да, пожалуйста! — закричали они наперебой, — Большое спасибо!

В зале было уже почти темно. Беорн хлопнул в ладоши, и тотчас же сюда вбежали четыре красивых белых пони и несколько больших серых псов. Беорн сказал им что-то на странном языке, похожем на звуки, издаваемые животными. Они убежали в лес и вскоре вернулись, неся в зубах факелы, которые они зажигали в огне очага и втыкали в кольца на колоннах вокруг. Собаки умели вставать на задние лапы и носить разные вещи в передних. Они быстро собрали складные столы, сложенные у стен зала, и поставили их близ очага.

Тут раздалось громкое блеяние, и вошел большой угольно-черный баран, а за ним — несколько белоснежных овец. Одна несла белую скатерть с вышитыми по углам фигурками животных; у остальных на широких спинах красовались подносы с чашками, тарелками, ножами и деревянными вилками, и собаки стали брать все это и переносить на столы, — такие низкие, что сидеть за ними было удобно даже для Бильбо. Кроме того, один пони притащил две низких и широких скамьи на коротких, толстых ножках, — для Гандальфа и Торина, — а к Другому концу стола придвинул большое черное кресло Беорна, тоже низкое, так что он сидел, протянув ноги далеко под стол. Больше никаких кресел и скамей у него не было, и мебель была низкая, вероятно, для того, чтобы его удивительным животным было легче обращаться с нею. На чем же сидеть остальным? Но и они не были забыты: другие пони прикатили круглые деревянные чурки, ровные, гладкие и достаточно низкие; и вскоре все они уселись за столом Беорна, и такого сборища здесь не было видано уже много лет.

Это был такой обед, — или ужин, — какого у них не бывало с тех пор, как они покинули Последнее Убежище на западе и попрощались с Эльрондом. Вокруг них горели факелы, а на столе светили две высоких свечи из красного пчелиного воска. Пока его гости ели, Беорн своим низким раскатистым голосом рассказывал о диких странах по эту сторону гор, и особенно — о темном, опасном лесе, тянущемся далеко к северу и к югу на расстоянии одного дня пути отсюда и преграждающем путь на восток: это был страшный Чернолес.