Хоббит, или Туда и Обратно

Как-то поутру, — а была уже поздняя осень, — когда промозглый ветер обрывал с деревьев последние листья, от пристани Озёрного Города отчалило несколько лодок с гребцами, карликами и хоббитом. В некоторых лодках были тюки со снедью. Коней и пони повели по суше к месту высадки карликов окольным путём. Именитые горожане, во главе со старейшиной, распрощались с карликами на ступенях ратуши, бежавших прямо к водной глади. Люди столпились на помостах, высовывались из окон домов и пели песни. Белые вёсла с плеском погрузились в воду, и лодки, увозя карликов к их цели и завершающей части Приключения, устремились на север. Единственным из всех, кто чувствовал себя глубоко несчастным, был хоббит.

Глава XI НА ПОРОГЕ

Через пару дней лодки вошли в устье реки Быстрянки, и впереди снова угрюмо впилась в небо Одинокая гора. Течение было сильным, и лодки продвигались медленно. Вечером третьего дня, — поднявшись еще на несколько лиг вверх по реке, — решено было пристать к западному берегу и устроить стоянку. Сюда же прибыли лошади с провиантом и необходимыми вещами, а также привели и пони для карликов. Карлики навьючили на пони все, что могли, а остальное спрятали в палатку; никто из озерников не хотел коротать ночь в пустошах под тенью драконова логова; пусть, мол, исполнятся старые пророчества. Здесь было легче поверить в дракона, чем в Торина. Да и поклажу охранять было незачем. Места эти давно обезлюдели и превратились в пустыню. Хотя сумерки уже сменила ночная темнота, проводники стали быстро возвращаться в Озерный город по суше и по реке.

Ночь была холодной. Карлики были совсем одни и пали духом. На следующий день поход продолжился. Позади всех, держа под уздцы пони с поклажей ехали Бильбо и Балин, в то время как остальные медленно продвигались вперед и разведывали дорогу, ибо пути совсем исчезли. Отклонившись к северо-западу от Быстрянки, отряд все ближе и ближе подходил к отрогу, который начинался где-то на юге и, казалось, выступал навстречу путникам.

Дорога была изнурительной, безмолвной и какой-то скрытной: никто не смеялся, молчали струны арф, а гордость и надежда, вселенные в сердца старыми песнями Озерного города, отступали перед отчаянием. Все знали, что поход близится к концу, причем, возможно, страшному. Окрестные земли становились все более запущенными и холодными, хотя раньше, как говорил Торин, здесь когда-то зеленели прекрасные сады и перелески. Травы было мало. Вокруг — лишь искореженные и почернелые от изгари и огня древесные стволы. Ни единого деревца. Ни одного кустика. Здесь начиналась драконова пустыня; карлики же прибыли в эту страну к концу года.

Отряд благополучно достиг подножия горы. Казалось, ничто не давало знать о драконе, кроме разора вокруг его берлоги. Перед путниками нависла темная горная громада. Первый лагерь карлики разбили на западной стороне южного отрога — Вороновой Высотке. Когда-то здесь была дозорная башня, но никто не посмел залезть на скалу: она была слишком открытой. Перед тем, как искать в западном подкряжье потайную дверь, Торин выслал отряд, чтобы разузнать о происходящем возле южного отрога, где находились Главные Ворота. Он выбрал Фили, Кили, Балина и Бильбо. Они отправились под хмурые утесы к самому подножью Вороновой Высотки. В этом месте река описывала петлю вокруг низины, где в старые времена стоял город Дол, устремлялась на юг к Долгому Озеру, с грохотом преодолевая перекаты. Над рекой нависали голые крутые скалистые берега, а за ее пенистым темным бурным течением путникам открывалась широкая низина, затененная горными подкряжьями, где серели развалины былых домов, храмов, крепостных стен, гордых в прошлом башен и укреплений.

— Все, что осталось от Дола, — прошептал Балин. — На горных склонах шумели леса, логовина была плодородной, а в городе был слышен перезвон колоколов, — при этих словах карлик опечалился и помрачнел; он был одним из спутников Торина в тот день, когда Смауг напал на Подгорное Государство.

Подойти еще ближе к воротам они побоялись, ибо южный отрог был уже далеко. Карлики и хоббит притаились за скалой. Чуть дальше, между двумя утесами, выступавшими далеко вперед, зияла темная дыра пещеры, из которой вырывался клокотавший поток — начало реки Быстрянки — и клубами валил пар, вперемешку с черным дымом. Никто и ничто не нарушало мерного грохота реки, разве что редкое злобное карканье черных ворон, которые кружили в небе. Балину стало не по себе.

— Пора возвращаться, — решил он. — Здесь больше делать нечего. И мне не по душе эти черные птицы, предвестники зла.

— А дракон еще в горе, да к тому же жив-здоров, если судить по дыму, — добавил хоббит.

— Дым еще ни о чем ни говорит, — возразил Балин. — Хотя ты наверное, прав. Может, он сейчас куда-то вылетел, а может, притаился где-нибудь на склоне. А что до дыма и пара, то все палаты небось насквозь провоняли драконом.