Хоббит, или Туда и Обратно

Заговорили о сокровищах. Торин с Балином пытались припомнить все, что могли; и не лежат ли все эти богатства в целости и сохранности: копья с трижды закаленными наконечниками и древками, покрытыми хитрым золотым узором, которые ковались для уже мертвого короля Бладортина; щиты, кованная двуручная чаша Трора с птицами и цветами, чьи лепестки и глаза были из самоцветов, позолоченные и посеребренные доспехи; ожерелье Гириона, властителя Дола, из пяти сотен зеленых как трава изумрудов — плата за кольчугу древней ковки из истинного, прочного как сталь, серебра, для своего старшего сына, но самым прекрасным был алмаз, который глубоко под землей, у самых горных корней отыскали карлики, а Трор его огранил и дал имя — Аркенстон.

— Аркенстон! Аркенстон! — в полудреме шептал Торин, свесив голову на колени. — Словно тысячегранный шар, сверкающий как серебро при свете огня, как вода на солнце, как снег в мерцании звезд, как дождевые капли в сиянии луны!..

Бильбо слушал бормотание Торина вполуха: хоббита уже давно покинула жажда обладать всеми этими давно никому не нужными сокровищами. Сейчас самое главное — услышать, нет ли снаружи или в подземелье какого шороха. Потемки сгущались, а хоббит становился все беспокойнее.

— Закройте дверь! — попросил хоббит. — Я… ну, в общем… думаю, Смауг совсем близко. У меня от этой тишины мурашки по спине бегают. Уж лучше бы дракон ревел во всю мощь… Скорее закройте дверь, а то будет поздно!

В голосе Бильбо было что-то такое, отчего карлики и в самом деле всполошились. Очнувшись ото сна и медленно встав, Торин выбил ногой камень, который придерживал дверь. Карлики дружно навалились на глыбу, и она с грохотом покатилась на прежнее место. На двери не осталось и следа от замочной скважины. Теперь путники были заперты в горе!

Едва карлики отошли вглубь пещеры, на гору обрушился страшный удар, будто великан молотил по ней тараном из ствола исполинского дуба. Скала загудела, а на головы карликам посыпались камни. Что бы случилось, оставь они дверь открытой! Все кинулись вниз, к сокровищнице, радуясь, что до сих пор живы; а в это время снаружи ревел и буйствовал Смауг. Ударами огромного хвоста он молотил по стене и разбивал скалы, пока карниз, площадка с опаленной травой, обломки камней с улитками, да заодно и скала, на которой, бывало, сиживал дрозд, мелким щебнем не рухнули в долину.

Дракон спокойно покинул свое логовище, бесшумно взмыл ввысь и медленно, тяжко махая крыльями, будто страшная ворона, полетел к западному склону горы, надеясь застать кого-нибудь врасплох и отыскать вход, по которому вор проник в пещеру. Никого не увидев, Смауг выместил всю ярость на горе, и решил, что теперь больше его никто не потревожит. А пока у него были другие замыслы, как и кому надо бы отомстить.

— Бочкогон! — гневно проревел Смауг. — Явился по воде — значит пришел вверх по реке! Не знаю твоего запаха, но раз ты не из озерников, то они помогли тебе. Они увидят и надолго запомнят, кто здесь Подгорный Государь!

Озаряемый вспышками огня, дракон круто развернулся и полетел на юг, вниз по реке Быстрянке.

Глава XIII НЕ ХОЗЯЕВА В СВОЕМ ДОМЕ

А в это время карлики сидели в полной темноте, и вокруг них воцарилась гнетущая тишина. Ели они мало, а говорили еще меньше. Они потеряли счет времени и боялись сделать даже малейшее движение, ибо даже самый тихий шепоток раскатывался по проходу громким и гулким эхом. Если и удавалось задремать, то просыпаться приходилось все в том же мраке и в той же тишине, которую страшно было нарушать. Наконец, как им казалось, после дней и дней ожидания, когда от нехватки воздуха у карликов началось удушье и головокружение, терпение лопнуло. Даже если бы снизу доносился шум, издаваемый возвратившимся драконом, они были бы рады даже этим звукам. Но в этой тишине им было страшно: Смауг мог замыслить любое коварство, а карлики не могли сидеть в норе вечно.

Но вот заговорил Торин:

— Давайте высадим дверь! Или я скоро почувствую, как свежий ветер дует мне в лицо или я умру. Уж лучше быть раздавленным Смаугом, чем подыхать в этой норе!

Несколько карликов встали и подошли туда, где раньше была дверь. Но они обнаружили, что верхний конец хода был разрушен и завален разбитой скалой. Ни ключ, ни чары, которым раньше была подвластна дверь, никогда больше не откроют потайной ход.

— Мы в западне! — застонали они. — Это конец! Мы все здесь умрём.

Но почему-то, когда карликов охватило глубочайшее отчаяние, у Бильбо непонятно от чего вдруг стало легко на сердце, словно камень с души упал.

— Идемте! Идемте! — воскликнул он. — Пока живу — надеюсь, так часто говорил мой отец, а третья попытка решает всё. Я собираюсь ещё раз спуститься в сокровищницу. Я уже дважды побывал там, зная о драконе, потому я отважусь пройти тем же путём, не зная наверняка, есть ли он в той пещере. Как бы ни было — единственный путь ведёт только вниз. И ещё я думаю, что в этот раз вам всем надо пойти со мной.

В отчаянии карлики согласились, и Торин решил первым идти следом за Бильбо.