15
Узкоглазый и широкоскулый человечек быстро проговорил что-то неразборчивое. Я открыл глаза, встал, отряхнулся и зевнул. Человечек удивленно приподнял брови и пробормотал что-то еще. Интересно, почему я понимаю русский и английский языки, но не понимаю никакой другой язык? Есть над чем подумать. Особенно интересно то, что я никогда не понимаю, на каком именно языке говорю или думаю в данный момент, мое сознание их не различает. Уриэль говорит, что функции распознавания речи упрятаны на самое дно дерева классов, образующих мою личность, и на пути к этому уровню перегрузка функций происходит столько раз, что даже он не понимает, каким образом мы воспринимаем человеческую речь. Но сейчас это не важно.
Я шумно втянул воздух длинными извилистыми ноздрями и ничего не почувствовал. Это совершенно естественно — мое тело имитирует собаку, но поддерживаются только основные функции, в число которых не входит обоняние. А основные функции реализованы очень даже неплохо — я совершенно не думаю о том, что должен вести себя как собака, тело все берет на себя. Я посмотрел назад и увидел, что мой хвост напряжен и задумчиво подергивается. Я попытался подвигать им целенаправленно, но не смог. Это естественно, моя душа не умеет управлять органом, которого у нее никогда не было. Но это что получается, мои эмоции всегда открыты окружающим? Я попытался вызвать в душе ощущение радостного возбуждения, хвост энергично застучал по моим бокам. Не так все плохо.
Я захотел выйти на улицу. Стоило мне только подумать об этом, как мои лапы напряглись и расслабились, я сорвался с места в карьер и вылетел из комнаты, чудом разминувшись с дверным косяком. Похоже, мне надо учиться соизмерять силы и четче формулировать желания.