Хочешь мира…

— Поздно, родная! — улыбнулся я, услышав рёв из нашей спальни. — Разбудила уже. Знаешь, неси её сюда, ведь времени у меня мало, а подарки без тебя вручать не буду.

Женской половине семьи я привёз настоящие японские кимоно и шёлковые зонтики. Подождав, пока они наахаются всласть, я вручил Мишке дзюттэ.

— А что это? — озадаченно спросил он. — Вроде меч по весу, но тупой.

— Это и есть меч, специальный такой, дзюттэ называется. С японского переводится как «десять рук». И не смотри, что он без заточки, в умелых руках он чудеса творит. Есть в Японии такие бойцы, ниндзя называются. Жутко умелые, про них легенды ходят! Так вот они как раз такими штучками и пользуются.

— А почему тогда про них мультиков нет?

— Так мне тут про них некому было рассказать! — немного слукавил я, хотя формально говорил правду. Тут, в этом времени, некому было рассказать мне легенд про легендарных японских лазутчиков. — А теперь я про них знаю, так что и мультики снимут. И все захотят такой вот дзюттэ иметь, а у тебя первого будет! Да ещё и из самой Японии, настоящий!

Мишка подбежал и порывисто обнял меня.

Беломорск, квартира Воронцовых, 17 (30) августа 1912 года, пятница, поздний вечер

Странная это штука — чувство долга. Казалось бы, я — хозяин одного из крупнейших Холдингов мира. Устал с дороги, соскучился по семье. Да и не руководили тут без меня управленцы — не мне чета. Однако пришлось забросить всё и погрузиться в череду совещаний и встреч. И ладно бы всё это по неотложным вопросам. Нет, господин Козлов и тут ухитрился втиснуться без очереди и украсть у меня четверть часа. И он не один был такой, кого проще принять, чем объяснить, почему это не срочно.

Поэтому новости о деталях очередного наезда Рокфеллера и саботаже иркутского филиала партии прогрессистов я поведал жене, только когда мы улеглись в постель.

— Знаешь, милый, — задумчиво протянула моя Натали, обняв меня. — Вроде и большая война, о которой ты твердишь, не началась ещё, а накат на наш Холдинг всё усиливается.

— Разумеется. Потому война и неизбежна, что накат усиливается на всех. Одни друг у друга сладкий кусок пирога из рук тянут, другие пытаются не загнуться под этим прессом.

— Я не о том, родной. Просто наша система управления Холдингом, она под мирное время настроена, когда более-менее соблюдаются договора, законы и обычаи. Война заставит многих об этом забыть. Ведь многие потеряют рынки. А другие увидят такие прибыли, которых в мирное время не получить.

— Ты это к чему?

— К тому, что нам нужны люди, мыслящие иначе. Более государственно, что ли. И такой человек у нас имеется. Пётр Аркадьевич у нас прямо под боком живёт, в этом же доме. И у него огромный опыт управления страной, причем в России в то время бушевала революция. Вот его и надо привлечь, тем более, что после того покушения на вас обоих он относится к нам совсем иначе. Если ты скажешь, что Европу и весь мир ждёт большая война, он поверит тебе.

— Ты ж моя умница! — поцеловал я жену в плечико. — А поскольку он — настоящий патриот, он не станет стоять в стороне и подключится к подготовке.

— Так я зову его на обед в воскресенье?

— Зови! Нам будет полезно познакомиться с иным взглядом.

Из мемуаров Воронцова-Американца

'…И на следующий день дела не отпускали. Счастье ещё, что я сделал субботу коротким рабочим днём. Так что удалось мне пообедать дома с семьёй, а потом ещё и погулять с ними.

И всё это время в голове продолжала крутиться мысль о необходимости свежего взгляда…'

Беломорск, 18 (31) августа 1912 года, суббота, после обеда

В оставленном мной 2001 году меня назвали бы идиотом. Хоть «лихие 90-е» и прошли, но только календарно. И выйти с семьёй на чинную прогулку по центральной улице, когда на тебя началась охота — верх неразумности.

Но, во-первых, такого от нас никто не ожидал. Нечасто я семейные прогулки по улицам устраивал. Во-вторых, в этом времени ещё не было традиции устранять «объекты» при помощи автоматического оружия или снайперских винтовок. Здешние «киллеры» обычно применяли взрывные устройства, яды или оружие ближнего боя. А против всего этого наша охрана не раз показывала высокую эффективность.

Ну и в-третьих, жена очень просила. Тоже весомый довод.

Со стороны, конечно, мы представляли то ещё зрелище. По тротуару шествовала Натали с коляской, в которой лежала наша младшая дочка, я же катил креслице с Женечкой. А между нами солидно шествовал наш первенец, всем видом показывая, что он уже взрослый, как-никак на днях в четвёртый класс пойдёт.

Четвертый класс был важным рубежом, после его окончания можно было вступать в «Дружину Прогрессоров» и заниматься кучей интереснейших вещей.

Для стороннего глаза охраны почти не было заметно. Ну, подумаешь, по проезжей части, слегка опережая нас, катит «бусик», из которого время от времени выскакивает нянька. То с бутылочкой подогретого молока, то с одеяльцем, «а то ветерок подул, малышке может быть холодно».