Хочешь Жить - Стреляй Первым

- Как так? Его за что? Как такое случилось? - теперь уже со всех сторон раздались недоуменные голоса.

Ковбой затянулся последний раз, кинул окурок папироски в костер, выдержал паузу, как и положено умелому рассказчику, и только потом продолжил: - Забыл вам сказать, что судья, который председательствовал, имел здоровенный синяк под левым глазом. И был это никто иной, как Рони Пайпер.

- Так это он с судьей подрался?! Вот придурок!

- Тогда все поня-ятно! - протянул один из ковбоев. - Одна кличка судьи сама за себя говорит. 'Вешатель'.

- Парни, это не тот ли судья, который вешает всех подряд, без разбора?

- Этот. Ни одного приговора не отменил.

- Говорят, он уже сотню человек повесил.

После этих слов наступила тишина. Этим молчанием воспользовался старший ковбой: - Все! Хватит языки чесать! Ложитесь спать!

Ворчание ковбоев было явно чисто символическим жестом недовольства, потому что не успели они завернуться в свои одеяла, тут же мгновенно заснули. Вслед за ними улеглись мексиканцы. Некоторое время я еще смотрел на затухающий костер, а потом и сам последовал их примеру.

Когда я проснулся, вокруг никого не было, зато в отдалении был слышны звуки дви?жущегося стада - глухой рев быков, недовольное мычание коров, звонкое ржанье лошадей. Поднял голову. Костер догорал, а синий дым, клубясь, вздымался к начавшему светлеть небу. Пожилой ковбой, беседовавший вчера у костра с боссом, сейчас запрягал в фургон лошадей. Даже не повернув головы в мою сторону, он закричал: - Завтракать будешь?! Еда на тарелке! Кофейник на углях!

Встал я с трудом. Рана в груди и натруженные мышцы еще давали о себе знать. Ополоснувшись, сел на свернутое одеяло, возле затухающего костра. Закончив грузиться, ковбой подошел ко мне.

- Наливай себе кофе. Ешь. Я тоже кружечку выпью, - присев рядом, он взялся за кофейник. - Меня зовут Билл Лоутон. 'Метатель еды'.

Увидев недоумение в моих глазах, пояснил: - Это прозвище. Я повар.

Я ел жареное, чуть тепловатое, мясо, с такой жадностью, словно голодал как минимум неделю. Тарелка опустела в три минуты. Несколько секунд соображал, обо что вытереть жирные пальцы. Сорвал траву, вытер. Взял кружку с налитым кофе. Повар, наблюдавший за мной, нейтрально заметил: - Ковбой бы вытер руки о сапоги.

Попытка вывести на разговор. Дескать, если не ковбой, то кто ты? Поговорить хочешь? Пожалуйста. Мне, как раз надо узнать про дорогу, так почему не у него?

- Меня зовут Джек Форд. Спасибо за еду. Было очень вкусно.

Ковбой только кивнул головой, соглашаясь с моей оценкой его стряпни. Я подумал, что раз мы познакомились, приличия соблюдены, можно приступить к расспросам, но Лоутона, похоже, интересовал только сам процесс поглощения утреннего кофе. Пришлось самому продолжить разговор: - Слушай, Билл. Я тут, похоже, немного заплутал.

Повар вел себя так, словно я говорил сам с собой. Поставив кружку на камень, достал кисет и трубку. Затем последовал неторопливый процесс набивки трубки.

- Мне бы хотелось, как можно быстрее достичь железной дороги, чтобы добраться... до Нью-Йорка.

Лоутон сделал первую затяжку, затянулся.

- Бежишь?

Я поперхнулся кофе и закашлялся. Вопрос ударил не в бровь, а прямо в глаз.

- Бегу... от себя.

В принципе, я сказал правду. Я бежал от 'славы' Джека Льюиса.

- Где-то... я уже это слышал.

Он задумался, потом, словно просветлел лицом.

- Ты с Востока. Угадал?

'С Востока? Он, очевидно, имеет в виду, что я прибыл с Восточного побережья. А почему бы и нет!'.

- Угадал, Билл.

Повар самодовольно усмехнулся и тут же начал объяснять, как ему в голову пришла эта светлая мысль: - Это было год назад, в Додж - сити. Как-то в баре, за стаканчиком виски, я разговаривал с одним мистером Лаковые Башмаки из Бостона. Набравшись, тот начал рассказывать о себе. Он, типа, газетчик. Вставил, как раз, эти самые слова. Он еще много чего говорил, и все как по писанному. Вроде, хотел 'вдохнуть воздуха свободы'. И прочий бред. Ты тоже в газеты пишешь?

- Не пишу.

- Акцент у тебя странный. Ты немец?

- Нет. Русский.

- Знавал я одного немца. Отто его звали. Неплохой был парень. Застрелили его в Додж-Сити. Хм. Россия? Вроде слышал, но не уверен, что именно о ней. Много тут вас приезжих, в голове путается. Давно в Америке?

- Недавно, - подумав, добавил. - С полгода.

- Ну и как тебе?

- Пока трудно сказать.

- На Востоке где был?

- Нью-Йорк. Оттуда прямо сюда.

Ответив так, мне осталось только молиться, чтобы повар не оказался родом из Нью-Йорка.

- А я из Кентукки. Там есть такой небольшой городок Битворт. Я там не был с четырнадцати лет. Как уехал, так и мотаюсь по стране. Я так понимаю, ты не был в тех краях?

- Не был! - резко отрезал я, начиная терять терпение от пустопорожних разговоров. - А сейчас мне хотелось бы вернуться к вопросу о железной дороге.

- Если пойдешь с нами, точно до нее доберешься. Только я думаю, тебе этот путь не подойдет.

Повар сделал очередную затяжку, потом медленно выпустил дым в небо.

- Почему?

- Стадо делает за дневной перегон от силы двадцать пять миль, значит, только недели через четыре, не раньше, мы увидим рельсы. Думаю, для тебя это слишком долго.