Хочу быть богатой и знаменитой

Их искали. Пошли вторые сутки. Никаких следов. Сигнал с маячка пропал вчера часов в семь вечера и больше не появлялся. Машины стояли практически в степи. У поворота виднелась старая кривая береза. Они видели столб дыма, слышали взрыв, обратили внимание на «Хаммер», который свернул туда, постоял минут десять и рванул назад, не разбирая дороги. Сигнал шел оттуда, был четким, а потом резко пропал. Эмик уговорил проехать туда посмотреть. Проехали, полюбовались на раскуроченную машину, походили, нашли новеньких три патрона от беретты и поехали снова на прежнее место. Сигнал пропал после взрыва, минут через пятнадцать, значит, они живы. И это вселяло какую-то надежду.

ГЛАВА 30

Тимур и Виктор подъехали к дому Тригорской. Она проживала в большой сталинке, составленной из двух квартир. Позвонили, когда Виктор заметил:

— Дверь только прикрыта, входи.

— Хозяева, есть кто живой?! Ау!

Тимур осторожно входил в каждую комнату, ожидая нападения. Виктор привычно встал ему за спину и тоже был готов к любым неожиданностям.

Они обходили квартиру, где никого не было.

Восемь комнат, два санузла, прихожая, широкие коридоры в которых стоят шкафы с книгами на застекленных полках, везде чисто и как-то необычно. Как будто-то нет современных материалов в отделке. Но все так добротно, как только вчера был сделан ремонт. Мужчины прошли в последнюю комнату. На полу с перерезанным горлом в луже крови на спине лежала женщина, на лбу красовался отпечаток большого штампа «ОПЛАЧЕНО».

Тимур узнал ее, ругнулся, потянулся за телефоном.

— Подожди, — Виктор наклонился к убитой.

— Надо здесь все осмотреть, пока не заявились господа заинтересованные лица.

— А вот тут ты прав, Витя, прав.

Тимур выдвинул верхний ящик огромного письменного стола. Там лежали документы на имя Валерии Вячеславовны Тригорской и Вероники Вячеславовны Тригорской. Паспорта, дипломы об образовании, школьные аттестаты, метрики, медицинские полисы, пенсионные и прочие бумаги. Тимур выглянул в окно, выходившее в узенький переулок, и моментально принял решение.

— Вить, дай сумку багажную, где-то в коридоре какую-то синюю видел, и спускайся вниз. Из окна груз примешь.

В сумку легло содержимое четырех выдвижных ящиков, как и старинной работы ларец. Чтобы сыщики не обнаружили пропажи, быстро переложил в пустые ящики ровными стопками бумаги, что были на столе. Ключи, по всей вероятности от сейфа и какие-то еще, он тоже забрал с собой. Внимательно осмотрел кабинет, увидел дамскую сумочку, заглянул, но там кроме каких-то женских мелочей и ключей от входной двери ничего не увидел, эти ключики тоже прихватил. Услышав шаги, быстро открыл окно и кинул сумку прямо Виктору в руки. Захлопнул створку и обернулся, ожидая сотрудников из известного ведомства. Но на пороге стояла женщина лет шестидесяти — шестидесяти пяти и внимательно его рассматривала. Он кашлянул и произнес:

— Пришел поговорить с Тригорской, дверь была открыта, вошел, и вот что увидел.

Женщина перевела взгляд на тело, спокойно прошла и села в кресло:

— Я ее мать, Тригорская Марина Владимировна. Ее обнаружила уже в таком виде и вызвала полицию. У меня сел сотовый, пришлось идти к соседям. Пока нашла тех, кто дома, прошло время, вы, наверное, тогда и вошли.

Тимур был, по меньшей мере, удивлен реакцией той, что назвалась матерью убитой. Абсолютное спокойствие и ни единой эмоции. И это мать? Это ее ребенка убили?! Ничего себе!

В коридоре кто-то топал:

— Хозяева!

— Это полицейские, вероятно.

В комнату вошел следователь. Обменялся рукопожатием с Тимуром. Обошел тело вокруг. Прочитал надпись на лбу.

— Тимур Давидович, теперь вы понимаете, кто мог увезти девочек?

— Теперь, да. Уже позвонил своим и дал команду проверить вокзалы и аэропорт.

— Могу осведомиться, о каких девочках идет речь?

Сотрудник полиции в удивлении посмотрел туда, где сидела женщина. Тимур пожал плечами:

— Говорит, что это, — кивнул на труп, — ее дочь.

Следователь взглянул на даму:

— Позвольте ваши документы.

Та протянула паспорт, он внимательно его прочитал, сверил фотографию с оригиналом и вернул:

— Речь идет о ваших внучках.

— Позвольте, о каких внучках?

— Или вы к ним тоже относитесь как к биоматериалу?

Следователь внимательно смотрел на женщину и ждал реакции на свои слова. Реакции не было. Было непонимание.

— Марина Владимировна, когда вы видели в последний раз свою дочь живой?

— На похоронах своей второй дочери. Двадцать девять лет, три месяца и пять дней назад.

— А когда с нею в последний раз говорили?

— Двадцать девять лет, три месяца и пять дней назад. Она прислала мне письмо с неделю тому. Там было два слова: прошу, приезжай. И адрес. Вот это письмо, — она подала следователю надорванный конверт.

— Приехала сюда на такси. Дверь была приоткрыта. Все обошла и увидела ее.

— А ваш муж?

— Он ушел от меня на следующий день, как уехала Надя. Я не видела его с тех пор ни разу и ничего о нем не знаю.

— Вот они!!! — Эмик тыкал пальцем в появившийся сигнал и потом показывал куда-то в сторону реки.

— По машинам! Помчались!