Хочу быть богатой и знаменитой

— Валера, привет, дружище! Да, вернулся! Валер, времени нет. Ты в своем старом ведомстве? Мне нужен профи по детским вопросам. Суть? Девочку шестнадцати лет, умышленно оставили в детском доме, когда его переформировали в коррекционный. Документы, по всей вероятности сфабриковали. Девочку? Не только видел, но и работал с ней в паре. Она студентка иняза, в холдинге у отца переводчиком синхронистом: английский-немецкий-французский-испанский-итальянский и еще что-то там восточное.

Он послушал собеседника и продолжил:

— Надо разбираться, потому как странно все это. Что? Девочка? Да, очень хорошенькая. Физических или психических недостатков нет никаких, по крайней мере, я за два дня ничего не увидел. Мы сейчас ждем этих деятелей. Они за Тошкой должны приехать и забрать ее. До выяснения обстоятельств. Она, по их мнению, будет жить в этом коррекционном дурдоме. Мы? Сидим в кафе «Золотой ключик» на Раздольном. Давай, ждем. Да, мы их придержим до твоего приезда.

Еще один звонок брату.

— Леш, ты в конторе? Мне нужен юрист. Поговори с отцом, кто в отделе поопытней и понаглей, пусть пришлет его ко мне в кафе «Золотой ключик» на Раздольном. Поторопи, я встречу и ситуацию обрисую. Леш, не до объяснений, все потом.

Пока Александр разговаривал по телефону, в кафе зашли две женщины и какой-то непонятный мужичок. Они прошли мимо него и остановились осматриваясь. Очень интересная компания, про себя отметил Александр Александрович. Пергидрольная блондинка с начесом в стиле шестидесятых прошлого века. Даме за пятьдесят. Таких отец почему-то называл странным словом — корпулентная. Как врач, он отметил третью степень ожирения у этой корпулентной. Подведенные ладошкой с углем глаза, утопали в щеках, губы с яркой красной помадой капризно кривились. Костюм в любой момент мог лопнуть, и не факт, что по швам. Вторая особа с постным личиком, с немытой недели две головой в застиранном головном уборе фасона «блин-берет». На плечах серый костюм, стиля «прощай, молодость», который висел на ней с каким-то странным перекосом. Самым мерзким был запах, от нее несло гнилым луком.

— Что ж за инфекция у вас, вонючая леди, — пробурчал Александр Александрович, стараясь просчитать варианты посадки пришедших. Он не мог гарантировать, что не сбежит от этакого «аромата». А это было бы совсем некстати. Последним был мужичонка, потрепанный жизнью, дешевым алкоголем и куревом, замученный мегерой женой, он постоянно подтягивал брюки и проверял ширинку.

Компания заметила Эмика и корпулентная дама решительным шагом, долбя каблуками, направилась в его сторону. Он подобрался, немного побледнел, но не дрогнул.

— Эммануил Пряхин! Чему тебя учили?! Ты должен встать и приветствовать дам первым!

— Где тут дамы?

Удивление Эмик сыграл очень достоверно или, действительно, так считал. Он вообще с места не сдвинулся. Все остальные участники действа тоже остались сидеть.

— Эммануил, принеси для меня стул и представь присутствующих!

Эмик посмотрел на нее, пожал плечами и остался на своем месте.

Александр Александрович обалдел, нет — офонарел! Нет, тоже не то. Он пришел в восторг от «королевского» поведения этой хамки, облеченной маленькой толикой власти.

Леонид Александрович хотел было поздороваться, но так и остался со своим, не реализованным желанием. Его потрясли манеры директора коррекционного интерната, а это, по всей видимости, была она. Примерно его ровесница, отметил он про себя. Значит, они получили образование в одно и то же время, одного и того же качества, были воспитаны советской школой и советским вузом. Откуда такое вульгарное поведение? Откуда такая уверенность, что по ее слову все подпрыгнут и побегут выполнять ее волю?

Родин тоже наблюдал за ней с толикой восхищения и брезгливости. Это как же надо быть уверенной в своей безнаказанности, чтобы так себя вести? Здесь не просто поведение бесстыдницы при исполнении служебных обязанностей, это поведение человека, не имеющего ни малейшего представления о воспитании и нравственности. В голове не укладывался вопрос о том, как ей могли доверить руководство таким учреждением? Пусть там дети с очень специфическими проблемами, тем более, такой организацией не должен руководить подобный человек.

— Это Сусанна Евтифеевна — директор детского дома, в просторечьи «Суска». Очень любит выпить коньячку, закусить икоркой и лимончиком. Обожает сговорчивых выпускников покрупнее и подебильнее. Называет такие встречи зовом природы, говорит, что от него никуда не денешься. Что еще? Предпочитает комфорт в кабинете, он у нее квадратов на семьдесят. Там ковер на полу каждый год меняется, а старый отправляется малышам. Ничего, что на ковре пятна от вина и от кое-чего еще. Сервиз тоже обновляется, остатки отправляются на кухню. На кухне ей готовят в отдельной кастрюльке, а вот жрет она вместе с детьми. И упаси вас Создатель нарушить благословенную тишину ее трапезы! Виновнику сразу прилетает в лоб большой сувенирной деревянной, расписной ложкой. Я ничего не забыл, Сусанна Евтифеевна?

В кафе стояла оглушительная тишина.

— Доказать поможешь?