Хочу быть богатой и знаменитой

Звонить в квартиру не стал, он еще с прошлого посещения сделал себе дубликат ключей. Вошел осторожно. Регина спала. Шторы прикрывали окно. Тихонько прошел на кухню, выгрузил покупки. На столе — тарелка с булками. В холодильнике бутылка кефира и банка малинового варенья. Тимур про себя ругнулся, передразнил Лукина: «Продукты ей привезут». В его холодильнике закоренелого холостяка и то съестного было больше. Взял кастрюлю, кинул туда курицу, налил воды и поставил на плиту. Зашел в комнату. Она спала на животе. Одеяло упало на пол, широкая футболка перекрутилась и задралась. Тимур замер, в ужасе глядя на открывшуюся картину. Кто-то вырезал из ее спины ремни. То, что осталось, его, неподготовленного, ввергло в ужас. Ноги быстро вынесли из комнаты.

Постоял на кухне, собираясь с силами, закрыл плотнее двери, и закурил. Руки дрожали так, то не мог сразу вытянуть сигарету из пачки. Зажигалка прыгала в руке и не хотела работать. Шок. Это был шок.

Девочка, милая девочка, это кто же… так? Как домашняя, умная, воспитанная кроха попала в такую ситуацию? Почему не уберегли родные? Почему не защитили? И отчего так все оставили? Все это нужно как-то исправлять!

И тут он вспомнил, с каким напряжением она всегда держала плечи. И если только немного забывалась, то вздрагивала и снова как-то странно выпрямлялась.

Эмоции захлестывали и не давали трезво мыслить. Нужно было успокоиться. Тут, как на зло, закипела вода в кастрюльке с курицей, и пена поползла через край. Тимур ругнулся, схватил полотенце, убрал кастрюлю и начал вытирать плиту. Пальцем чиркнул по конфорке. На пальце осталась тоненькая полоска ожога. И тут вспомнил. Подобную историю он недавно где-то слышал. Осталось сообразить и понять, где искать концы и что делать дальше. А то, что продолжение будет, в этом нисколько не сомневался.

Наведя порядок, тихонько вошел в комнату, Регина не пошевелилась. Вынул телефон и сделал снимок. Подошел к кровати, укрыл одеялом, подоткнул со всех сторон. Его на кухне ждала курица, из которой надо было все-таки сварить бульон.

Осень тихо вступала в свои права. Золотыми макушками подпирали выставочный павильон клены. Шиповник красными шарами раскатился по еще зеленым газонам. Алексей Александрович наблюдал за этим разноцветьем и предвкушал, как здесь, в небольшом ресторанчике, закажет столик, а часиков в девять привезет сюда Регину. Ужинать.

Телефонный звонок нарушил все планы.

— Леш, ты в городе остаешься или домой поедешь?

— В городе. Что-то случилось?

— Надо из конторы отправить документы, которые касаются переговоров.

— Вот прямо сейчас? Приспичило, что ли?

— Не то слово. Мы с Эмиком и отцом сидим дома и обнаружили, что нужно еще одно приложение к договору. Его уже сделали. Отправить только надо. Давай, скину тебе, а ты уже из кабинета отца кинешь нашим партерам.

— Вы чего там дурью маетесь? Если Эмик с тобой, то вы и с домашнего все скинете.

— Нет, не скинем. Если скинем с домашнего, документ не прочтут, тут у нас кто-то грамотный в программном обеспечении поработал. Эмик концы ищет. А документ с телефона кину. Все. Пока.

Алексей был недоволен. Его тщательно выстроенные планы рушились. Но, тем не менее, зашел в ресторанчик, зарезервировал столик, обещал позвонить, если планы изменятся, и поехал в контору. А в конторе увяз так, что даже обрадовался, не успев пригласить девушку, получилось бы очень неловко. Документы отправляли уже с дежурным сисадмином, промучились почти до десяти. Оба устали и были сердиты.

Когда Алексей Александрович уже направился домой, спустился в холл офиса, то услышал конец фразы. Выходящий из кабинета мужчина сказал:

— …Регина. А она моя.

Алексей помнил, как приехал домой. И… все. Утром пришел в себя в абсолютно разгромленной комнате, с разбитыми в кровь костяшками, со страшной головной болью и жуткой тошнотой. Его преследовал тот же самый недуг, что и отца. Приступы ярости выливались вот такими последствиями. Никто не знал средства от этого. Он стал врачом, потому, что искал способы лечения. Научился держать себя в руках, заталкивать внутрь эмоции, расплачиваясь за это бессонницей и жуткими головными болями, иногда на грани потери сознания. Но ничего такого, чтобы решить эту проблему, найти до сих пор не мог.

ГЛАВА 21

А она теперь даже сидя за столом твердила про себя «Хочу быть… Хочу быть… Хочу быть…».

Итальянцев встречали в аэропорту. Наталья Михайловна была в платье цвета весенней травы. Тошка нарядилась в голубой офисный костюм, а свою золотистую гриву закрутила в низкий пучок и затянула голубой стильной сеточкой со стразиками. Обе смотрели на табло и ждали объявления, из какого сектора ждать гостей.