Читаем Хочу быть лошадью: Сатирические рассказы и пьесы полностью

Скрипач. Разве вы забыли о том, что случилось в филармонии? Но этот инцидент только начало. Или вам кажется, что я единственный, кто сделал из этого выводы? Вы не принимаете во внимание иерархию эффектов. Кто хоть раз услышал крик агонии, тот уже никогда не удовлетворится колоратурным сопрано. Это не произведет на него сильного впечатления. Он будет искать такого же сильного эффекта, как тот, который лишил его возможности наслаждаться… (Произносит название скрипичного концерта в творительном падеже.) А тех, кто этот крик слышал, было много, очень много. Предсказываю вам банкротство.

Директор. Иерархия эффектов! Это интересная мысль. Кто знает, может быть, вы и правы.

Скрипач. Признаете ли вы меня правым или нет, меня это не интересует. Что касается меня, то я знаю, что мне делать. Я не буду артистом. Я буду мясником.

Директор. Вы? Вы, надежда нашего искусства?

Скрипач. Никакой надежды уже нет…

Директор. Ха… (К Мяснику.) А вам не нужен, в таком случае, компаньон?

Мясник. То есть кто?

Директор. Я, например.

Мясник. Но ведь вы из другой отрасли. Из фил… фил…

Директор. Из филармонии. Но я могу перевестись. Времена меняются. Кстати, я думаю о соединении наших предприятий. Каждый сохранит свою специализацию, мы только обменяемся опытом. Вот увидите, мы вместе создадим нечто совершенно новое.

Мясник. Вы сделали плохой выбор. Новинки — это не для меня. У меня режут.

Директор. Ну конечно, конечно. Ведь в этом заключается привлекательность вашей профессии, как это правильно заметил Маэстро. Бойня — это сама суть, праэссенция, подлинная жизнь, как он сказал. Мы эту жизнь оставим без перемен, добавим только идею.

Мясник. И дорого это стоит?

Директор. Идея ничего не стоит, но может принести колоссальный доход.

Мясник. Это мне подходит. Что вы хотите предложить?

Директор. У меня большая квартира в центре, в прекрасном месте. Когда-то там была филармония.

Мясник. Фил… фил… Надо сменить название. Очень трудное.

Директор. …И старомодное. Мы его обязательно сменим. Маэстро, я вас ангажирую.

Скрипач. Я же вам сказал, что скрипку я бросаю.

Директор. Ни в коем случае. Смените только инструменты. Я дам помещение и идеи, наш друг предоставит фирму, материал и орудия, а вы снова предстанете перед публикой.

Скрипач. Перед какой публикой?

Мясник. Вот именно. Перед какой публикой?

Директор. Господа, у меня видение. Я вижу филармонию будущего. Маэстро прав: иллюзия изжила себя, искусство тоже. Люди жаждут одной-единственной голой правды. Правда заключается в убийстве, поэтому почему бы не показать ее людям? Так вот мы ее и покажем. Мы будем убивать публично, на сцене, в ярком свете юпитеров. Открыто и программно. Создадим филармонию инстинктов, низменных чувств и фундаментальных переживаний. Вначале мы дадим концерт для двух волов, обуха, ножа и топора, которому будет предпослан теоретико-идеолого-информационный комментарий. Маэстро, ваш опыт пригодится. Ваша слава привлечет толпы. Виртуоз, который до этого играл тончайшие музыкальные произведения, а теперь перерезает волам глотки, вот это будет сенсация! Лучший признак того, что все изменилось до основания. Радикальное изменение перспективы.

Скрипач. Вы хотите, чтобы я убивал публично?

Директор. А вы хотели бы убивать скрытно, за кулисами, украдкой, стыдливо, как ханжа? Фи, Маэстро. Вы же первый протестуете против ханжества в искусстве и культуре, а потом сами же ханжеству покоряетесь. Разве это бескомпромиссная позиция? Нет, Маэстро. Пришло время правды.

Мясник. Мне все равно, лишь бы дело двигалось.

Директор. Маэстро, вы должны преодолеть собственную слабость. Это ваша моральная обязанность. Если вы пришли к определенному умозаключению, вы должны сделать из него определенные выводы. Ваши выводы не согласуются с вашими умозаключениями. Они свидетельствуют о том, что вы находитесь под влиянием гуманитарной лжи и привитых вам воспитанием предрассудков. Вы стремитесь в будущее, но вас удерживает прошлое. Сбросьте этот балласт. Смелее, юноша, больше мужества и самостоятельности. У вас хватило смелости самостоятельно мыслить, научитесь самостоятельно действовать. Самое время избавиться от мягкости, сентиментальности, плаксивости. Надо воспитать в себе силу, твердость и беспощадность. Вот вам задание. Вы все это сейчас обдумаете и подработаете, а мы вдвоем пойдем подготовить остальное. Идем.

Мясник. Arrivederci, Маэстро (Мясник и Директор уходят).

Скрипач. Да, он прав. Сначала я должен избавиться от деликатности и хороших манер, я должен быть грубым, сильным и беспощадным. Немедленно! От этих внутренностей, к примеру… меня воротит и тошнит? Поэтому я должен их съесть в сыром виде. Ах, это не так-то просто (стук в дверь). Кто там еще… Это ты?

Флейтистка. Это я.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Убить змееныша
Убить змееныша

«Русские не римляне, им хлеба и зрелищ много не нужно. Зато нужна великая цель, и мы ее дадим. А где цель, там и цепь… Если же всякий начнет печься о собственном счастье, то, что от России останется?» Пьеса «Убить Змееныша» закрывает тему XVII века в проекте Бориса Акунина «История Российского государства» и заставляет задуматься о развилках российской истории, о том, что все и всегда могло получиться иначе. Пьеса стала частью нового спектакля-триптиха РАМТ «Последние дни» в постановке Алексея Бородина, где сходятся не только герои, но и авторы, разминувшиеся в веках: Александр Пушкин рассказывает историю «Медного всадника» и сам попадает в поле зрения Михаила Булгакова. А из XXI столетия Борис Акунин наблюдает за юным царевичем Петром: «…И ничего не будет. Ничего, о чем мечтали… Ни флота. Ни побед. Ни окна в Европу. Ни правильной столицы на морском берегу. Ни империи. Не быть России великой…»

Борис Акунин

Драматургия / Стихи и поэзия
В Датском королевстве…
В Датском королевстве…

Номер открывается фрагментами романа Кнуда Ромера «Ничего, кроме страха». В 2006 году известный телеведущий, специалист по рекламе и актер, снимавшийся в фильме Ларса фон Триера «Идиоты», опубликовал свой дебютный роман, который сразу же сделал его знаменитым. Роман Кнуда Ромера, повествующий об истории нескольких поколений одной семьи на фоне исторических событий XX века и удостоенный нескольких престижных премий, переведен на пятнадцать языков. В рубрике «Литературное наследие» представлен один из самых интересных датских писателей первой половины XIX века. Стена Стенсена Бликера принято считать отцом датской новеллы. Он создал свой собственный художественный мир и оригинальную прозу, которая не укладывается в рамки утвердившегося к двадцатым годам XIX века романтизма. В основе сюжета его произведений — часто необычная ситуация, которая вдобавок разрешается совершенно неожиданным образом. Рассказчик, alteregoaвтopa, становится случайным свидетелем драматических событий, разворачивающихся на фоне унылых ютландских пейзажей, и сопереживает героям, страдающим от несправедливости мироустройства. Классик датской литературы Клаус Рифбьерг, который за свою долгую творческую жизнь попробовал себя во всех жанрах, представлен в номере небольшой новеллой «Столовые приборы», в центре которой судьба поколения, принимавшего участие в протестных молодежных акциях 1968 года. Еще об одном классике датской литературы — Карен Бликсен — в рубрике «Портрет в зеркалах» рассказывают такие признанные мастера, как Марио Варгас Льоса, Джон Апдайк и Трумен Капоте.

авторов Коллектив , Анастасия Строкина , Анатолий Николаевич Чеканский , Елена Александровна Суриц , Олег Владимирович Рождественский

Публицистика / Драматургия / Поэзия / Классическая проза / Современная проза