Хочу ненавидеть тебя

– Вранья! Мне все всегда врали, а я и был рад поверить в сладкую ложь. Подозревал, что отец не такой хороший, но был рад тому, как он любит меня. Потом Костя, который кормил меня сказками, а оказался гандоном, потом ты… Я так хотел, чтобы ты любила меня, любого меня, а ты выстрелила.

– Ты унизил меня… – хочу уйти, но он меня в стену вдавливает, обнимает, целует лицо, губы, но я по спине бью, волосы тяну. – Дебила кусок. Три месяца мне мозги трахал, а я думала: ты бросить меня хочешь, что жалеешь о нас.

– Я знаю, знаю, прости. Детка, прости, я— дебил, я придурок, мудак, – он все сильнее меня сжимает, что воздуха не остается. – Как я могу о нас жалеть. Я вообще дышать без тебя не могу. Стой… А те мужики…

· -Что? Какие мужики, – напрягаюсь всем телом, а он чешет затылок и неловко смеётся.

– Никакие. Не о том подумал.

– О чем ты подумал, Ломоносов.

– Слушай, а ужин будет. На работе сегодня столько дебилов

– Так у них начальник сам умом не блещет. Какие мужики!

– Ань, ну что ты заладила, давай лучше я тебе клинику найду. Врача хорошего, Мне тут посоветовали одну врачиху,говорят, у нее золотые руки.

– Я тебе твои оторву, а ну говори, – бегу за ним, а он в спальню. Я вхожу, а он меня со стороны пугает, на кровать роняет и рядом ложится . Я конечно немного сопротивляюсь, но стоит ему коснуться моей груди, как настроение брыкаться уходит. Он делает всегда это так нежно, и обязательно не трогает соски. Он перестал их трогать месяц назад, именно тогда, когда любое прикосновение к ним стало для меня катастрофой. Он знал и молчал. Вот жук.

– Простишь меня?

– Может быть. А когда ты узнал? Месяц?

– Да побольше. Ты перестала пиво пить и на йогу пошла. Раньше нашей камасутры тебе хватало.

– И молчал?

– Молчал. Счастье спугнуть боялся, и сам чуть счастье не выгнал. Я бы все равно тебя не отпустил. Или приехал бы и вернул сюда. Потому что моя ты. Всегда была и всегда будешь. Я сделаю все, чтобы наша семья была самой счастливой, – его рука ложится на чуть выпуклый живот, а у меня пальчики на ногах от счастья сжимаются.

– А я верю тебе. Я уже давно тебе верю.

– А тебе, детка. А я тебе.