Хочу пони

Мама учила Лауру: не лги слишком нарочито — этим унизишь и себя, и собеседника. Не можешь сказать правду — скажи хоть часть ее.

- Ваше преподобие, я знаю, что по имперским законам Аланис — наследница герцогства. Юридическая правда на ее стороне, она вправе владеть Альмерой и судить Блэкмора. Но… кроме закона человеческого есть и высшая справедливость. Дорвавшись до власти, Аланис станет заботиться лишь о своей персоне, это вряд ли угодно богам.

- А о чем забочусь я?

- О благе Церкви и укреплении веры.

Приарх молчал. Лаура видела, что первый ответ попал в цель, но второй прошел мимо. Благо Церкви — слишком нарочито, а он ждал тоньше… Брат и отец Лауры видели приарха полной своей противоположностью: злобным фанатиком, врагом прогресса… Так же думала и Лаура — прежде. Теперь сквозь брешь в стене страха виделось нечто иное.

- Вы храните вечные ценности: благородство, честь, божий закон, традиции. Ваше преподобие — не какой-нибудь вольнодумец…

- Почему вы сказали о вольнодумцах?

- Я слышала их речи. Эти люди не ценят ничего традиционного, готовы все сломать и переделать. Им главное — выгода, а не вера.К счастью, ваше преподобие — не из таких.

- Кажется, я остался в меньшинстве…

Приарх не ждал ответа. Пожалуй, он даже не хотел быть услышанным. Буркнул себе под нос, помолчал… Устремил взгляд на Лауру:

- Миледи, желаете чего-нибудь?

- Ваше преподобие, не будет ли нескромно с моей стороны… В Алеридане есть марципанная мастерская — говорят, лучшая в Империи…

Стоял поздний вечер, а до Алеридана — три часа пути. Однако утром к завтраку Лаура получила коробку с сахарным чудом внутри. На полуфутовом золотистом солнце проступали красным сердечко и кость — эмблема ее родного города.

* * *

Жизнь потекла своим чередом. Северяне уехали, унеся согласие приарха. Генерал Стэтхем так и не увидел Лауру, и это было хорошо: она не хотела его расстраивать.

Джереми с каждым днем все ярче лучился важностью. Ощутив себя полноценным послом Дома Фарвей, стал держаться свободно и надменно. Третировал слуг, помыкал птичниками и секретарями, покрикивал на охранников. Не отказывал себе в удовольствии смеяться над Альбертом и Лаурой. Громил Альберта в стратемы и после каждой победы изрекал назидание. Молитвы на пару с сестрою он забыл, как страшный сон, и наслаждался свободой от суеверий.

- Лаура, давай побьемся об заклад. Ты молись десять лет каждый день, а я ногой не ступлю в церковь. Увидишь: я добьюсь большего, чем ты!

Лаура пересказала ему договор Галларда с северянами — надеялась, брат оценит, какого доверия она добилась у гранитного приарха. Брат услышал совершенно иное:

- Вот видишь — снова сложилось по-нашему! Дед — великий человек, это он все придумал! Галлард и Ориджин остались на ножах, а мы побратались и с тем, и с другим. Они никогда не объединятся против нас, а мы легко можем стравить их меж собою. Когда закупим очи, в центре Империи будут три больших силы, но одна сможет манипулировать двумя другими!

Вывод послужил росту зазнайства Джереми. Теперь уж он не питал перед Галлардом и капли страха.

Альберт, напротив, жил в постоянном испуге. Монахи виделись ему не защитниками, а дядиными щупальцами, готовыми схватить и наказать. Мальчонка обретал покой лишь рядом с двумя существами: Лаурой и Сиром Адлером. Маленький гордый пони казался отражением его самого, только сильного и закаленного; Лаура — воплощением заботливой матери. Альберт уже не стеснял себя этикетом и высказывал Лауре все страхи и тревоги:

- Правда же, дядя не убьет Элли?.. И не отнимет у меня Сира Адлера?.. Знаете, леди Лаура, в моей спальне очень холодно, от этого снится страшное. Прошу, скажите, чтобы топили пожарче!.. А вчера я так ужасно промочил ноги на прогулке — боюсь, что будет насморк. Прикажите слугам, пускай вытрут лужи во дворе…

Лаура вросла в роль няньки. Иногда, как сладкую сказку, вспоминала помолвку с Ориджином, снова видела себя невестой непобедимого полководца… Но это осталось так далеко, что не удерживалось в мыслях. Близкой реальностью был Альберт с его отнюдь не метафорическими соплями. Альберт — противоположность пони. Сир Адлер вырос, но остался маленьким; Альберт увеличится в размерах, но не станет взрослым. Галлард так и будет управлять герцогством, Альберт — дрожать от страха, Лаура — утирать ему сопли. Вероятно, Джереми прав: он, вольнодумец, добьется большего, чем Лаура с ее верою… Но молиться она не прекращала.

Галлард Альмера иногда вызывал ее к себе для беседы. Очевидно, заботился о моральном облике будущей невестки. Начинал он каверзным вопросом, заданным с беспощадной прямотой. Вы хотели стать женою Ориджина? Как оцениваете его мятеж против Короны? Что думаете о Перстах Вильгельма? Предпочитаете Церковь Праотцов или Праматерей? Лаура никогда не лгала, ограничивалась тем, что находила оттенки правды, приятные приарху. Затем он давал наставление либо совет, Лаура благодарила и принимала. Затем он спрашивал, чего она хочет.

Однажды Лаура попросила его помолиться с нею вместе. Время было неподходящее, и Галлард спросил:

- Почему сейчас?