Хочу с тобой

Пульс частит.

Е*учее место, продать, а лучше — сжечь к чертям!

Тест показал, что вероятность нашего родства с Кулаком девяносто девять процентов. Глядя на меня, батя потом часто повторял себе под нос: «Один сраный процент».

— Вам, я слышал, тоже в скором времени может грозить тест ДНК? — отвечаю я вопросом на вопрос.

Секунда истины.

Хоментовский застывает, маска слетает с его лица, которое искривляется злостью. Но мент быстро берет себя в руки.

— Кто вам сказал? Это тупые слухи! Люди от зависти пытаются очернить мою семью! Да, у меня две взрослые падчерицы, но я ращу их как своих родных дочерей. Многих трясет от зависти, глядя на нашу дружную семью.

Собственных детей у него нет, жена красивая, приезжая, не старая, но не рожает наследников. Загадочная беременность двадцатилетней падчерицы полгода назад встряхнула станицу. Я внимательно смотрю на его лицо, но не вижу ничего, что могло бы намекнуть на истинное положение дел.

Снова вспоминаю, почему торопился к Марине. Почему ни одна его падчерица никогда ни с кем не встречалась? Капитан полиции, у тебя там не горем, блть? Но даже если слухи — вранье, я прекрасно знаю, что они могут превратить жизнь в ад. Как это было со мной. Кровь показала, что я Миронов до кончиков волос, но всю жизнь до переезда в столицу меня так и звали кулацким ублюдком.

Немного подаюсь вперед.

— Мою мать тоже пытались очернить, — чеканю слова. — Теста ДНК я не боюсь, даже если тот вдруг понадобится. Я старший сын Андрея Кулака и его наследник. Я вообще ничего не боюсь и, как видите, довольно живучий и удачливый. Вы точно хотите запереть меня ни за хрен в камеру до вторника? Вы точно хотите со мной поссориться? —повышаю я голос.

Хоментовский ругается себе под нос. Дергается. А потом кладет на стол сотовый.

— У вас две минуты, Данил Андреевич, — рявкает он. Поднимается и отходит к окну.

Я киваю и беру трубку.

Глава 14

Марина

Отчим приезжает домой поздно ночью. Хлопает дверями, топает как слон, на собаку срывается. Короче, злится очень, мы с Варей, не сговариваясь, притворяемся мертвыми.

Утром за завтраком он снова дергается, рявкает. Ведет себя еще невыносимее, чем обычно.

— Что-то случилось, дядя Семён? — спрашиваю я аккуратно. Щедро намазываю кусочек хлеба маслом. Если нас ждет какой-то треш, лучше сразу об этом узнать.

Ментовский бросает в меня один из своих тяжелых взглядов, от которых хочется сознаться во всех грехах, пусть даже несуществующих.

— Дурынды наивные, живете тут на всём готовом, — бурчит себе под нос, хмурится. — Помните, я говорил на похоронах Кулака, что по миру скоро пойдем? Уже сухари пора сушить.

— Так а что случилось-то? Вечером всё нормально было, а ночью мы спали, — говорит Варвара.

— Кулацкий отпрыск с толпой друганов передрались с нашими. Чуть не поубивали друг друга! Меня ночью сорвали, пришлось ехать, решать.

— Родион? — удивляется Варя. — Он разве умеет? В смысле драться.

Сестра смотрит на меня в поисках поддержки. Быстро опускает глаза, стыдясь своей сильной реакции.

Я пожимаю плечами. Про Родиона я знаю лишь то, что он зазнавшийся мажор с сильной аллергией на цветение какой-то местной травы. Вечно весь в слезах, чихает беспрерывно и всех здоровеньких ненавидит. Неприятная сопливая личность.

— Нет, старший, — объясняет отчим. — Московский хрен приперся поживиться баблом отца. И судя по всему, так просто от этой падлы не отделаться, — добавляет он мрачно, сжимая вилку. — Приехал и свои порядки наводит. Конечно, это многим не нравится.

А потом до меня доходит.

— Сильно передрались? — вспыхиваю я.

До Родиона мне, конечно, нет никакого дела, как и до его старшего брата. Но ведь на них работает мой Колхозник Данил!

— Сильно. Старшего отмутузили прилично, приятно было посмотреть! — усмехается Ментовский. Улыбка у него неприятная, злая.

У меня же догадки вскачь, одна другую обгоняет. Данил не приехал на свидание. Я ждала долго, почти до восьми. Звонила ему — недоступен был. И до сих пор нет уведомлений, что абонент в сети. Он ведь... не был в той толпе? Божечки, и не спросишь напрямую. Как-то бы вскользь.

— А из-за чего конфликт случился? И с кем? — интересуется Варя. Она уже знает о Даниле и, кажется, старается мне помочь.

— С Шубиными. Те тоже не ангелы, конечно, но Миронов потом угрожал мне в участке, сученыш! Дескать, не отпущу его — плохо будет. И мне, и вам с матерью. Так и сказал, что доберется до моих дочерей и мало вам не покажется.

Неприятный холодок пробегает по коже. Мы с Варей испуганно переглядываемся. Ужасная семья Мироновых, совести ни у кого нет.