Хочу с тобой

Внутри всё сжимается, скручивается в тугой узел, а потом рвется будто не по шву. С болью, надеждой и обидой! Я не знаю, в чём дело! Простые слова вроде бы. А может, меня выводит из равновесия тон, с которым Данил их произносит. Два слова всего: «Я тут». Каждый раз, когда был нужен, он оказывался рядом. Я сжимаю губы, чтобы не ляпнуть что-то лишнее.

— Я бы хотел немного рассказать о себе, Марин, — говорит Данил спокойно.

Эти слова выводят из замешательства.

— Не стоит, — прошу сразу же. Выпрямляюсь и смотрю на него в упор. — Ничего не хочу знать. Ни о твоей девушке, ни о семье, ни о планах. Вообще ничего о тебе. Я даже не в курсе, сколько тебе лет. Под тридцать, да? Не говори, пофигу.

— Марин...

Я закрываю ему рот руками. Смотрю умоляюще.

— Мне тоже нелегко. Ты ведь не считаешь, что я бессердечная и что я о ней не думаю? Думаю, и еще как! Что в первую нашу ночь, что во вторую — обещала себе, что такое больше не должно повториться. Я не стану ничего разрушать, но... — снова качаю головой. — Я знаю, что эгоистка. Сама ведь попросила тебя поехать, уговорила, от семьи оторвала. Но я... Боже. — Убираю волосы за уши.

Вертится на языке: «Иначе бы я осталась одна! Иначе бы пропала!» Но вслух произношу:

— Я хочу знать об этой женщине как можно меньше, чтобы забывать о ее существовании. Хотя бы ненадолго. Хотя бы пока рядом с тобой.

— Мы расстались.

— Из-за меня? — вспыхиваю.

— Ты это с восторгом говоришь? — подкалывает он меня. — Могла хотя бы попытаться скрыть радость.

— Да нет же! — Отворачиваюсь, смутившись. Хотя... он из-за меня бросил девушку? Неужели?

Пальчики на ногах подгибаются. Бедняжка она, конечно. Какая я гадкая.

— Я узнал, что она мне изменила, — произносит Данил.

— Ты ведь ей тоже. Вы друг друга стоите, отличная пара. Один — один.

— Да. Согласен. Но отношения мы построили так себе, не находишь? И решили их прекратить. Так что наша с тобой поездка по стране не секретная.

— Данил, мне жаль. Расставание — это всегда грустно. И мне правда не по себе, что в том числе из-за меня так случилось.

— Мне не по себе из-за другого.

Он берет мою руку, перебирает пальцы, рассматривая.

Я бы хотела, чтобы у меня были длинные квадратные ногти, накрашенные красным или розовым цветом. Идеальной формы, как в кино. А не жалкие, подстриженные под корень обрубки.

Ладони Данила очень теплые, а движения неспешные и приятные. Он какой-то другой сегодня. Как будто расслабленный, медленный. Дело не в алкоголе: мы не пили с той ночи в клубе.

— Марина, это не первые отношения в моей жизни, которые я завалил, — продолжает он. — Скрывать не буду, я даже не особо удивился. Причины разрывов всегда разные, изменили мне впервые, но исход всегда был ясен и будто предопределен. Я всё это понимаю, но при этом откуда-то знаю, что если отпущу тебя, то жалеть всю жизнь буду.

— Что? — переспрашиваю я тихо.

Во все глаза смотрю на него.

— Давай рискнем. Ты и я. По-настоящему.

Я замираю, не зная, что ответить. На всякий случай уточняю:

— Ты хочешь этого?

— Ты красивая девушка. Наверное, самая красивая и яркая из всех, что я видел. И для меня ты, без сомнений, особенная. Наверное, с первой нашей встречи. Это был как какой-то рок.

Я широко улыбаюсь и прыскаю. Данил продолжает:

— Никогда себе не прощу, что так обращался с тобой. Время не вернуть. Но я обещаю, что впредь буду стараться.

— Ты всегда был добр, — мямлю я.

— Нет. Ты достойна большего, чем перепих в придорожном отеле или под окном у едва знакомых людей. Мне жаль, что у нас всё так началось. Вина моя. Но в наших силах продолжить по-другому.

— Данил, я ведь сама хотела... — начинаю его убеждать. — Каждый раз. Мне было нормально.

— Если бы кто-то так обращался с моей дочерью, — перебивает он быстро, — я бы прибил этого ублюдка.

Я набираю в грудь воздуха и молчу. Его тон и слова... они обескураживают. А еще в них есть забота. Странная, колючая, словно (?) неправильная, но ее много.

Чувствую себя маленькой и уязвимой. Какой-то беспомощной, зависящей от других.

Данил подносит мои ладони к губам и целует как будто... нежно. Палец за пальцем. Колхозник сегодня решил меня с ума свести, он или готовился, или импровизирует. Вероятнее второе. Но в искренности его слов я не сомневаюсь. Дух захватывает.

— Родители должны были тебе объяснить, что ты особенная, — повторяет он это загадочное слово.

Понятия не имею, что оно значит.

У меня никогда не было комплексов ни по поводу внешности, ни по поводу способностей. Наоборот, мне часто намекали, что я себя явно переоцениваю и задницу пора бы прижать. Но я не отчаивалась и мечтала дальше!

Сейчас же вдруг кажется, что он прав. Мне многого недодали. И что мой отец должен был бы прийти в бешенство от подобного обращения с его дочерью. А мать...

— Впредь избегай ситуаций, в которых будешь полностью зависеть от мужчин. Я же просто хочу тебе помочь. Безвозмездно. Это мое желание, и простого «спасибо» вполне хватит.

— Спасибо, — говорю я.