Хочу себе чужое

В следующий раз я увидел Никиту во вторник. Дело было так. Я сидел за компьютером и тестировал одну из новых функций сайта, Никита же зашел в мой кабинет и встал прямо перед моим столом. Так что я видел часть его бедра, руку, потом еще туловище, а вот поднимать голову, чтобы посмотреть ему в лицо, я не стал. Но все-таки я сразу его узнал, в том числе по запаху. Можно было сколько угодно ерничать, что в то утро здесь пахло отвратительным и постыдным развратом, но на самом деле в воскресенье в кабинете пахло парфюмом Никиты.

– Глеб уехал на встречу, – буркнул я.

– Я знаю, – отозвался Никита, и я понял, что он улыбается. – Я к вам пришел.

– Глебу ты тоже выкаешь? – фыркнул я и все-таки поднял голову от работы.

– Глебу я… – Никита растерялся, покраснел и замолчал на секунду.

Я сначала хотел как-то грубо пошутить на тему того, что Никита не помнит, как обращается к своему любовнику, а потом я понял. Я понял и чуть сам не покраснел.

– Обычно я к нему на ты, – быстро проговорил он. – Я принес тебе авокадо. В магазине обещали, что спелые.

Никита положил мне на стол пакет, в котором было четыре симпатичных плода.

– Спасибо, – поблагодарил я и уставился на Никиту так, будто мы каким-то образом должны были продолжить разговор.

Но он промолчал и только улыбнулся. Он был из тех людей, что легко вызывают у других эмоции. Вот Никита улыбался, и мне уже самому как-то невольно хотелось улыбнуться в ответ.

– Давно вы с Глебом вместе? – спросил я и прикусил себе язык.

Вопрос был не слишком приличный. Но мне искренне было любопытно. В общем, что у трезвого на уме, то у заработавшегося меня на языке.

– Около двух лет, – пожал он плечами.

– А… – начал было я, но решил, что все-таки спрашивать у Никиты про личную жизнь Глеба – так себе идея. – Ясно.

– Он всегда много говорил о тебе, – добавил Никита и улыбнулся как-то лукаво.

А, может, мне просто показалось, и во всем была виновата ямочка на левой щеке.

– Ну, думаю, ты и сам понимаешь, что о тебе Глеб ничего не говорил, – хмыкнул я.

У Никиты на лице на мгновение появилось обиженно-расстроенное выражение, но тут же исчезло. Все произошло так быстро, что я опять усомнился в том, что верно интерпретировал его эмоции.

– Лучше ничего, чем всякие гадости, – мрачно пошутил он. – Но вы же еще с института знакомы?

Я кивнул.

– Угу. Он на моей памяти все девчонок клеил. Так что…

Никита пожал плечами.

– Всякие истории случаются, – расплывчато отозвался он.

– Ты тоже к девушкам пристаешь? – поднял я бровь.

Не знаю, зачем я до него доебался. Мне дело не должно было быть ни до Никиты, ни до того, с кем все эти годы спал Глеб, ни до девушек, которых клеили эти парни.

– Я? – рассмеялся он. – Нет, я нет. Я только по парням, – сказал Никита и смутился. – Давай не будем, если тебе такие разговоры неприятны.

– Почему мне они должны быть неприятны?

– Глеб говорил…

Никита не стал пояснять, что именно говорил Глеб, но я как-то достроил сам. Я не был каким-то уродом, который унижает других людей. Но некоторые мои шуточки были… скажем так, они несколько морально устарели. Да, в то время, когда мы учились в универе, я мог позволить себе отпускать довольно грубые замечания. Про геев в том числе. Не скажу, что со зла. Скорее уверенный, что никто из моих друзей, никто из тех, кто слышал мои шутки, никакого отношения к геям не имели. В общем, туповат я был в университете. А кто нет? Уверен, что Никита в свои… в своем возрасте, сколько бы ему там лет ни было, тоже был битком набит всякими предубеждениями и глупостями.

– Сколько тебе лет? – спросил я, так и не прокомментировав то, что Глеб что-то там обо мне говорил. – Ты учишься?

– Заканчиваю учиться скоро. Двадцать один мне. А тебе тридцать два, да? Вы же ровесники.

Я кивнул. Десять лет разницы. То есть, по сути, Глеб завел себе молодого любовника. Я бросил долгий взгляд на Никиту. Почему-то к нему не лип такой ярлык.

– Что? Что-то не так? – спросил он в ответ на мой пристальный взгляд.

Я отрицательно помотал головой.

– На кого учишься?

– Дизайнер.

Конечно. Дизайнер. Видимо, мое отношение к вопросу отразилось на моем лице, потому что Никита вдруг покраснел, – еще сильнее, чем тогда, в первый раз, – и возмущенно протянул:

– Не-е-ет! Все не так! Это не из-за того, что это такая… гейская профессия.

– Да я ни слова не сказал!

– Но ты посмотрел! Я тебе покажу свои рисунки, и ты все поймешь, – запальчиво заявил Никита.

Затем он обошел мой стол, встал рядом со мной и достал свой телефон. Полистал там что-то и сунул мне под нос экран, на котором была фотография рисунка.

– Ты нарисовал авокадо? – уточнил я.

– Да, например…

– Дай посмотрю, что еще.

И, не дожидаясь разрешения Никиты, я пару раз провел пальцем.

– Нет, не… Да нельзя же так! – возмутился он.

Авокадо. Незатейливый скетч с участием пекарни на первом этаже. Мужской профиль. Мой профиль?.. Никита успел отобрать у меня свой телефон раньше, чем я успел рассмотреть достаточно внимательно. Я хотел спросить, действительно ли он нарисовал меня, но в этот момент в офис вернулся Глеб.

– Чем заняты? – спросил он.

Мы с Никитой нестройным хором ответили, что ничем.

***