Хочу стать чудовищем (СИ)

Ко мне подсел дедушка, отвлёк. Он всегда приходил вместе с Юру. У него косичек не было, и бантиков тоже. И волосы были не такие красивые — короткие, криво подстриженные, рыжие с проседью. Зато он знал много песенок и бренчал на лютне. Правда, нам её в руки не давал — сразу видно, в кого Юру такая. Только у неё косички, а у него лютня.

— Привет, малыш! Как твои дела, Эйр?

От него повеяло печалью. Я стал вычёсывать Кона старательнее, чтобы перекрыть удовольствием кота неприятные эмоции дедушки.

Но кот был всё-таки недоволен, что я отвлёкся, и печаль дедушки надавила сильнее.

— Привет, деда, — кивнул я и потёрся головой о его плечо синхронно с котом.

Дедушка улыбнулся, прижал к себе. Кот убежал, стало совсем нестерпимо. Я утёр слезу и обнял дедушку.

— Деда.

— Я помогу тебе, малыш. Прости, я знаю, что ты всё чувствуешь. Я не могу перестать грустить, но могу научить тебя защищаться от чужих эмоций.

Я кивнул. Говорить не получалось, горло будто пережало.

— Представь стекло между мной и тобой. Ты смотришь сквозь него и видишь меня, но мои эмоции не влияют на тебя.

Я напрягся, попытался, но эмоции были слишком тяжёлыми. Вырвался вздох.

— Попробуй ещё, у тебя обязательно получится, — предложил дедушка и погладил по голове.

Я зажмурился, выставил руки, представил изо всех сил. Лучше, но разве что чуточку. Я помотал головой и виновато посмотрел на дедушку.

— Чувствую.

— Но легче?

Я кивнул.

— Укрепляй своё стёклышко, тренируйся каждый день. Тогда сможешь ставить его, когда захочешь.

Я кивнул снова и прижался к нему.

— У тебя сильное стёклышко, деда? — прошептал я.

— Очень, — кивнул он. — Я понимаю тебя. Ты очень талантливый мальчик, Эйр. Пусть твой дар станет тебе опорой, а не обузой.

Он ослабил эмоции, видимо, заслонил своим стеклом. Я кивнул и с облегчением прикрыл глаза.

— Стёклышко поможет, когда старик ещё так…

— Зыркает?

— Да. Такое слово точное, деда!

— Потому что от души, — он довольно почесал бороду.

Хорошее слово. Да, от души. И Арха тоже зыркает, но от нее стёклышко не нужно, она эмоциями не давит. Только глазами и словами. Умеют же некоторые!

========== Часть 9. Какая это руна? ==========

Я проснулся, но почуял запах рукавов Архи и открывать глаза не стал. Только покажи — сразу свои упражнения и массажи начнёт. Не стоит портить утро. Лежал вроде смирно, но всё же чем-то выдал себя — Арха сказала:

— Доброе утро, Эйр. У тебя овечка появилась?

Она взяла Юси и запихнула ей в кармашек на животе круглый сосуд для энергии. Я замер в ужасе. Не хотел бы, чтобы в меня тоже что-нибудь засунули. Но ведь Арха такая, может. Кашу какую-нибудь.

— Доброе, — кивнул я и забрал овечку обратно.

Арха тронула лоб, обдав ароматом светлого рукава.

— Жар снова. Давай упражнения.

— Без массажа! — взмолился я.

— Попробуй сегодня сам, посмотрю.

Я уткнулся носом в мех овечки и выпустил пламя из рук. Пронзило болью. Особенно в плече.

— Молодец, ещё, — Арха погладила по ноющей руке, и я зашипел.

— Постарайся, — настояла она.

Исстрадался весь к моменту, когда Нир принёс нам кашу. Арха повязала салфетку на шею, я выдохнул.

Да уж, уроки деды мне нравились намного больше, чем упражнения Архи. Да и деда в целом нравился больше. И не мне одному. Нир утром тоже был вялым и терпел строгость няни, казалось, только ради встречи с дедушкой после обеда. С дедушкой было свободно, совсем не так, как с Архой.

Но сейчас мы ещё только завтракали. Я и Нир. При Архе завтракать полагалось сидя. Ложку держать правильно. Гнуть запрещалось. Скукота, но зевать тоже было запрещено.

— Ари, а когда уже придёт деда? — спросил Нир, и мне захотелось хлопнуть себя по лбу.

Я ощутил недовольство Архи сильнее обычного. Нир её в принципе часто раздражал, но этот вопрос, кажется, стал последней каплей.

— Не разговаривай за едой, — нахмурилась она.

— А почему? — спросил непонятливый брат.

— Это вредно для здоровья и неприлично.

Нир кивнул и замолчал. От Архи повеяло облегчением и какой-то горечью. Она не любила Нира. Не потому что он не её внук. Просто Арха никого не любила и почему-то стеснялась этого. Как старик скрывал нелюбовь ко мне, так и она — ко всем вокруг. Только он пытался вести себя так же, как с Ниром, а она прятала свою нелюбовь за порядком. Прятала и ждала соблюдения правил от других. Нир ошибался часто и раздражал её.

Арха зыркнула на меня своими ледяными глазами, и я послушно вернулся к каше. Она поправила салфетку на мне, потом на Нире и села неподвижно. Захотелось отогреть её. Быть может, тогда она стала бы доброй, как деда?

Я доел кашу и отставил тарелку в сторону. А Арха всё сидела, задумавшись. Я снял салфетку, сложил аккуратно, чтобы Арха не ругалась, и лёг к Гаю. Он облизнул остатки каши с щеки. Хороший котик. Гай вонюче зевнул мне в лицо и довольно сощурился. Песни петь ему было лень, но поспать всегда готов. И это хорошо — вместе приятнее. Вот бы поспать утром, а потом проснуться, когда деда придёт… Или, может, мама. Но это так, мечты.

Прикрыл глаза. Но ненадолго — Нир доел, и Арха достала книгу.

— Читай.

— А-ри…си? Рин…

Нир наморщил лоб.

— Эрвилессин, — шепнул я, и Арха метнула ледяной взгляд.