Хочу тебя испортить (СИ)

Пару минут колеблюсь. Боюсь, что на улице недостаточно темно, и кто-то может меня увидеть. Я же не такая смелая и беспринципная, как Кир. Однако выбора нет. Заболеть не хочу. Да и вообще в мокрых вещах ужасно дискомфортно.

Без конца поглядывая на затылок Бойко, быстро стягиваю кофту и блузку. От лифчика получается освободиться уже после того, как надеваю мужскую рубашку. Она, конечно, длинная, но по моим меркам все же слишком короткая. Поэтому от юбки, колготок и белья избавляюсь, только застегнув пальто.

Скрутив и завернув всю одежду в кофту, опускаю узелок рядом с разбросанными по багажнику вещами Кира.

— Я все, — выкрикиваю и делаю к нему несколько шагов.

Мало того, что запах Бойко на себе ощущаю, так еще это непривычное положение «без трусов» вызывает какое-то странное волнение. И он ведь знает, что под пальто на мне нет ничего, кроме его рубашки. Смотрит так, будто я совсем голая.

— Эм… Едем? — его сипловатый тон только усугубляет мое взбудораженное состояние.

Словно я понимаю, почему он такой… Чувствую?

— А куда поедем? — спрашиваю, когда забираемся в машину.

— Вариантов нет, — выдыхает Кир, сжимая ладонями руль.

Непонятно, зачем так в него вцепился, если даже еще не завел мотор.

— Только квартира, — смотрит на меня, чтобы считать какую-то реакцию. А я просто не понимаю, как к этому относиться. Сама же с ним напросилась. — Можно, конечно, номер снять… — голос с хрипом обрывается, будто он уже заболел. Прочищает горло, прежде чем продолжить. — Только, как по мне, это еще хуже будет выглядеть, если кто узнает.

— Ну… Насчет нас и той квартиры, вроде как, все уже успокоились, — тихо выдыхаю я. — Все думают, что я с Артемом, а ты — мой брат.

Почему-то впервые последний факт скребет изнутри. И сердце одуряюще заходится.

— Да уж… Брат… — бормочет Кир раздраженно и заводит двигатель.

Удивительно, что обычными оскорблениями не разбрасывается.

Оказавшись второй раз в «штаб-квартире» Бойко, отчего-то нервничаю еще сильнее, чем в первый. А мне ведь еще и спать не в чем. То есть сильнее всего меня беспокоит, что на мне нет трусов. Даже если Кир, как в прошлый раз, не ляжет со мной в кровать, я, скорее всего, не смогу уснуть.

— Пить что-нибудь будешь? — спрашивает он, а у меня озноб по коже бежит.

Потому что Бойко выглядит и звучит злым. Неужели мое присутствие его настолько бесит?

— Нет, я не пью.

— Еще бы я сомневался, — ерничает он. — Может, надумаешь попробовать?

— Нет, — отказываюсь уже не так решительно.

— Ложись тогда, — бросает почти в дверях. — Я на кухне буду.

— Я с тобой, — выпаливаю немного с опозданием. Он, видимо, не слышит. Идет дальше, пока не догоняю и не хватаю за руку. — Я с тобой.

— Лучше не трогай меня сейчас, — грубо цедит Кир и вырывает ладонь.

Несколько секунд оторопело пялюсь ему в спину. Такая реакция вдруг сильно обижает меня. Настолько, что глаза заволакивают слезы.

Я, дурочка, решила, что наши отношения налаживаются. Конечно же, Бойко быстро вернул меня с неба на землю.

Заставляю себя вернуться в комнату и забираюсь в кровать. Рубашка то и дело задирается, оголяя бедра. Но я плотно укутываюсь в одеяло и, вроде как, убедившись в безопасности, погружаюсь в тревожный сон.

А ночью неожиданно просыпаюсь… Просыпаюсь, потому что чувствую, что меня кто-то обнимает.

— Кир… — сонно шепчу, сама не зная, что собираюсь сказать.

— Спи, Ракушка, — выдыхает он мне в шею и притискивает еще крепче к себе.

По спине бегут мурашки, и я вздрагиваю. Мысленно произвожу проверку своих ощущений. Я по-прежнему завернута в одеяло. Оно защищает меня со всех сторон. Но, тем не менее, прикосновения Кира, его близость… Да даже дыхание — знакомое, но с примесью алкоголя… Все это будоражит меня, как самый сильный раздражитель.

Шумно втягиваю воздух, понимая, что он не станет трогать одеяло. Просто прижимается ко мне со спины и обвивает рукой под грудью. Ничего криминального.

— Не называй меня так…

— Ты же говорила, что тебя не задевает.

— Это было тогда…

— А сейчас что? — тихо и как-то настороженно спрашивает Кирилл.

— А сейчас… задевает…

Шею обжигает очередной тяжелый выдох. А после… Он касается там губами. Я дергаюсь, не справляясь с ощущениями, которые призывают меня извиваться и вертеться. Только Кир не позволяет, сжимает еще сильнее и будто фиксирует.

— Спи, Варя…

После этого, рядом с ним, очень нескоро мне это удается.

30

Ты по-прежнему никто.

— Кирилл! — не унимается Любомирова. В третий раз зовет. Назойливая липучка, мать ее… — Я знаю, что ты меня слышишь!

Приходится остановиться и обернуться. Приходится — громкое слово, безусловно. На кого-то другого я бы успешно забил болт и в десятый раз. Но с этой занозой надолго выдержки не хватает. Долбаное желание увидеть ее подрывает нутро и лишает самообладания.

— Чего тебе? — выдыхаю агрессивнее, чем должен.

Когда уже эта блажь сгинет? Я же не тупой. Примерно понял, что не все в этой гребаной жизни можно получить. Я, блядь, смирился. Смиряюсь, нахуй. Ладно, просто сам себя пытаюсь наебать.

— Что с тобой? У тебя что-то случилось? — хватает у Вари ума прицепиться ко мне с вопросами.