Хочу тебя испортить

— Кира, ты это слышишь? Чё за хрень?

— Слышу, — мой голос звучит в тон старику.

Но отнюдь не потому, что я, мать вашу, благородно перемолол эту подачку.

— А если мы откажемся? На хрен надо!

— Если откажетесь, — смотрит сначала на задавшего вопрос Тоху, а потом всех нас охаживает взглядом, — путь к соревнованиям будет заказан для вас до окончания академии.

— Я шизею! — рявкает на эмоциях Жора. — И какой сволочи за это спасибо говорить?

— Мне, — ляпает слева от меня эта глупая ракушка.

Мать вашу…

Сцепляю зубы, уже зная, какой будет последующая реакция.

Жора с Тохой резво вскакивают на ноги. Я подрываюсь следом. Только как объяснить тот факт, что они рвутся к Любомировой, а я выступаю наперерез, не позволяя им приблизиться? Я сам себе не способен это объяснить.

— Спокойно. Я разберусь, — выдыхаю очевидную ахинею.

И как я собираюсь это сделать?

Едва поворачиваюсь к Варе, рядом тут же возникает Чара. Прикрывая веки, сжимаю пальцами переносицу, чтобы не видеть, как он кладет ей на плечи свою лапу.

— В общем… — выдыхаю и торможу. Сам себе на шею удавку накидываю. — Я хочу использовать второй день, — заявляю во всеуслышанье.

— Что за хрень? — психует Чара. — Мы договаривались.

Смотрю на него, игнорируя Любомирову.

— Ты лучше сейчас заглохни!

— С какого перепуга?

— Не хочу думать, что сегодняшний слив информации — это конец.

Конец нашей дружбе.

Выражение лица Чарушина меняется. Возможно, он даже попытался бы врезать мне, если бы не вмешавшийся Курочкин.

— Господа, господа, — лично меня один лишь его тон раздражает. — Что происходит? Не стоит зря накалять обстановку. Варю я лично никуда не отпускаю. Так что садитесь все обратно. Чай остывает.

Да захлебнись ты своим пойлом!

— Садитесь, садитесь…

Что за манера все повторять по два раза? Бесит.

— Расскажу вам один интересный случай. Обо всем забудете.

Да уж, конечно!

Пока Чара идет к своему месту, незаметно подмигиваю остальным, мол, все, блядь, под контролем. Сам же не представляю, что делать дальше.

22

Мы будем здесь одни?

© Варвара Любомирова

Рассказ о первых поселениях юга нашей области в исполнении Виктора Степановича настолько увлекает меня, что я даже забываю, по какой причине нахожусь у него в гостях. А когда вспоминаю, огорчаюсь еще сильнее. И до конца чаепития уже не могу расслабиться.

С Бойко никуда ехать не хочу. Но он снова напирает со своим требованием «использовать второй день», едва мы с ребятами оказываемся на улице.

— Ты за свои слова отвечаешь? — надвигается, будто какой-то, черт возьми, гопник, вынуждая меня отступать.

Что за ненормальный?!

Понимаю ведь, что он намеренно меня провоцирует… Понимаю и ведусь! Как еще я должна выйти из этой ситуации, если не принять вызов?

— Кир, оставь ты ее уже. Успокойся, — вступается за меня Чара, придерживая друга за плечо.

Меня это только сильнее смущает. А братца почему-то злит.

— Не надо меня успокаивать, — выталкивает он, пронизывая Чарушина таким взглядом, что мне страшно становится. — Не стоит.

— Ты мне обещал, — невозмутимо напоминает Артем.

По-моему, его эта ситуация даже забавляет… Странно.

— Я помню, — грубо отзывается Бойко. Смотрит на Чару, а дыханием ударяет меня. Вздрагиваю сначала из-за этого контакта, а пару секунд спустя — из-за взгляда, который он вновь на меня переводит. — Ничего я ей не сделаю. Поговорить нужно, — жестко шмыгает носом и морщится. С таким видом отстраняется, словно от меня неприятно пахнет. Что за придурок? Мне нечего стыдиться, но он меня в очередной раз смущает. Щеки жжет и покалывает, а в руках дрожь возникает. Про усиленную работу сердечной мышцы я уж молчу… Сколько она еще выдержит? — Едешь? Или все — Центурион сдулся?

— Конечно, еду, — выпаливаю раньше, чем успеваю придумать какой-то умный и изворотливый уход от этой провокации.

Кирилл ухмыляется и с видом победителя направляется к машине.

— Если что, звони, — перехватывает мое внимание Артем. — В любое время.

— Хорошо. Спасибо, — сжимаю на прощание его ладонь и шагаю к автомобилю.

Бойко уже завел двигатель. Прокачивает педаль газа, как дурной. Рев мотора оглушает. У меня пробегают мурашки и дрожат все конечности. Но я все равно забираюсь в салон. И едва это делаю, сбивается еще и мое дыхание.

Встречаю взгляд Кира и невольно вспоминаю, чем заканчивались все те разы, когда я с ним куда-то ехала.

Мама будет думать, что я осталась у девчонок. До утра меня никто даже искать не кинется.

— И куда мы? — спрашиваю, наивно рассчитывая на ответ.

Он, как обычно, не отвечает.

Автомобиль срывается с места, и меня начинает трясти еще сильнее. А когда я нервничаю, то выдаю то, что больше всего беспокоит.

— Ты правда собирался размахивать там битой? На самом деле способен избить человека? — повышаю на эмоциях голос.

А Бойко хоть бы что! Он даже не смотрит на меня!

— Кирилл! — пытаюсь обратить его внимание на себя и привлечь к ответу. — Скажи мне! Что ты за человек?

— Думай, как хочешь, — судя по тону, ему действительно плевать.

— Ты же… Ты же просто так… Ты же просто рисовался… Ты же просто хотел его напугать…