Хочу тебя испортить

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Раньше думала, что знакома с природой различных приступов. Сейчас же, когда все мое тело ноет, горит и дрожит, не могу сообразить, что за хворь его атакует. Мне жарко и холодно. Хочется сорвать с себя всю одежду — она мешает. И вместе с тем необходимость зарыться под три одеяла тоже накрывает.

Я… Я прикасаюсь к щеке Кирилла ртом. Его дыхание обрывается, и пока я, с трудом циркулируя воздух, скольжу по горячей коже распахнутыми губами, он прекращает все движения. Чувствую, как на его гладкой плоти проступают мурашки, и снова в груди эта диковатая птица распускает крылья.

Вспоминаю тот единственный поцелуй, что у меня был, и сама себе задаю вопрос: собираюсь ли я повторить что-нибудь подобное? Собираюсь? Ответа не нахожу, но целенаправленно движусь к губам Кира.

Внизу живота будто горящий груз сбрасывают. Тянет и жжет там.

Как же это приятно… Волшебно… Невыносимо… Необратимо…

Нервно и спешно перемещаю пальцы на шею Кирилла. Мне просто… Вдруг очень сильно хочется потрогать его всего. Впитать как можно больше. До плеч торопливо, но благополучно добираюсь. Поражаюсь их мощи и твердости. И все же больше всего меня изумляет то, что Кирилл все это время не двигается. Мысленно уговариваю его выдержать так подольше. Кажется, тогда все мои действия останутся случайными и незаметными.

Все, что между нами происходит… Сейчас это все ощущается очень важным. Самым важным. Настолько, что внешний мир исчезает.

Мои губы достигают своей цели. Невесомо сливаются с губами Кирилла. Я ловлю его дыхание и греюсь. Дальше не соображаю, что делать. Он рвано тянет воздух и, распахивая шире свои губы, раздвигает ими мои. Еще не целует. Нет, не целует. Я ведь знаю, как он это делает. Сейчас Кир медлит, будто не решается переступить черту.

Стоп!

Боже!

Я знаю?

Я знаю!

— Это ты… Это был ты…

По его телу прокатывается новая волна дрожи. И… Одному Богу известно, чем бы все это закончилось, если бы не телефонный звонок. Мелодичная трель и яркая подсветка смартфона заставляют нас резво отскочить друг от друга.

— Боже… — я прячу лицо в ладонях. — Боже мой… Боже мой…

Разорванно выдыхаю и натужно вдыхаю.

Вслушиваюсь в тихий скрип кровати и удаляющиеся шаги. Только после этого убираю от лица руки и соскальзываю на пол, чтобы схватить слетевший со столика телефон.

— Да… — голос дрожит. К глазам подступают слезы. — Я слушаю, — добавляю немного тверже после задушенного откашливания.

— Все нормально? — на том конце — обеспокоенный Чарушин.

— Да, конечно!

— Бойка не обижает тебя?

— Нет, Артем… Он… У нас все в порядке.

25

Что за ужас со мной творится?

© Варвара Любомирова

После той ночи наши с Кириллом действия поистине слажены. Делаем вид, что друг для друга не существуем. Не знаю, чем руководствуется он. Я же действительно предпочла, чтобы те тридцать-сорок минут исчезли и затерялись в космическом пространстве.

Какой черт меня подбил? Зачем призналась ему, что мне понравилось? Боже, почему именно ему?! А Кир? Что он делает? В какие игры играет? Почему обманул меня? Зачем вообще поцеловал?

Господи, он, скорее всего, ошибся и перепутал меня со своей девушкой. Понятное дело, что не хотел усложнять наши отношения и делать их неловкими. Но я-то! Возьми и ляпни, что он, мой сводный брат, меня взволновал! До конца жизни не смыть этого позора.

Забыть! Срочно забыть!

Только как, если стоит лишь прикрыть глаза и воспоминания накрывают. Теперь еще и свежие. Зачем я его трогала? И он… Он ведь позволял. И лизал мои пальцы. Почему эмоции не притупляются? Какой стыд! Эти воспоминания до сих пор меня волнуют.

Еще никогда мне не было так стыдно за свои мысли и ощущения.

Почему он? Только не он!

Мне не нравится, что я все больше о нем думаю. Меня это тревожит. Доводит до паники. И что-то болит в груди, когда Кирилла вижу. Может, у меня просто физические проблемы с сердцем?

— Мам, когда Роман Константинович говорил приехать на обследования? — спрашиваю после очередной беспокойной ночи.

Чувствую себя такой вялой и слабой, даже аппетита нет, хотя стол заставлен моей любимой едой.

— А что такое? — вскидывает взволнованный взгляд мама. — Ты себя плохо чувствуешь?

— Нет, — спешно отзываюсь я. — Просто забыла отметить в планере.

— Роман Константинович говорил в середине декабря появиться. Но если тебя что-то беспокоит…

— Нет! Я же сказала, мам. Почему ты всегда обостряешь? — говорю более эмоционально, чем должна.

Мама это тоже подмечает. С некоторым удивлением смотрит на меня, но молчит. Благо, пару секунд спустя на кухне появляется Ренат Ильдарович, и разговор уходит в другое русло.

Я сижу как на иголках. Поглядываю в дверной проем в надежде, что появится Кирилл. Стыдно даже себе признаваться, но в предвкушении того, что увижу его, в груди оживает та самая жар-птица и щекочет меня своими крыльями.

Ох, Боже мой, лучше бы это были проблемы с сердцем…

— Мне сегодня пораньше нужно, — сбегаю я, в конце концов.

Сама от себя, кажется… Ведь Бойко плевать на мое присутствие.