Хочу тебя испортить

Шумно выдыхая, в какой-то момент поддаюсь поджегшему нутро импульсу и позволяю ей приклеиться к своей груди. Именно так. А еще говорит, что я ненормальный. Сама сумасшедшая, что делает? Обхватывая мое лицо, влетает взглядом в душу. А там ведь уже битое стекло… Едва запах ее вдыхаю, и разрывает.

— Из-за меня? — срывается с ее припухших вишневых губ. — Знаешь что… — я сам пошатываюсь и натужно дышу, пока она передо мной от какой-то внутренней дрожи качается. — Обвинять меня во всем — это слишком, даже для тебя.

— Может, и слишком… — хриплю, будто какой-то тифозный. — Да по-любому слишком… Только… Может, я впервые правду тебе сказал, м? — так тихо я еще ни с кем не говорил.

Не имею привычки шептать и интонации такие использовать. Все это дико странно, но остановить невозможно.

— Никакая это не правда! — задыхается передо мной Любомирова.

Руки сами к ней тянутся. Одна на спину ложится, другая под волосы на затылок забирается.

Сука…

У меня на нее точно какая-то аллергия. Все воспаляется, отекает, жжет, пульсирует и горит.

Прикрываю веки, чтобы губ ее не видеть, и с тяжелым выдохом опускаю голову ей на макушку. Держу осторожно, но не даю вырваться. Стискивая зубы, с силой зажмуриваюсь.

Ее запах — чистый яд. Но я дышу им на полную катушку.

— Что бы ты обо мне ни думала, ничего подобного я не планировал, — тем же шепотом выдыхаю ей в волосы.

Больше сказать не получается. Не могу же я признать, что без какого-либо плана ее тогда забирал с собой. Да я перед самим собой не способен признать, что защищаю ее, и что хочу быть рядом. Допускаю эту мысль сейчас только для того, чтобы выдохнуть часть напряжения. Вместо этого шарахает меня эта информация по голове, как какой-то смертельный диагноз.

Что дальше?

Что, мать вашу, дальше?

Когда увидел Варю всю в земле, внутри что-то сломалось и рухнуло гремящими обломками вниз. Я даже не сразу отделил желание уничтожить Довлатову. Первой реакцией стал порыв растолкать ебанутых идиоток и сгрести сломанного Центуриона руками. Прижать к груди и исцелить. Она сразу же отключилась, потому и не видела, как меня размазало. Я же свою шкуру готов был содрать, укутать Любомирову в нее и застегнуть.

Только после того, как отнес Варю в общагу, бросился искать Довлатову. Поймал по дороге на парковку. Смекнула, очевидно, что смертельный приговор себе подписала, и бросилась бежать. Если бы не Чара, ей-Богу, растер бы гребаную суку по мокрому асфальту.

— Киря… Ой… Я же… Она… Мы же против нее…

— Мы? — яростно выдыхаю я. — Разве я тебе не говорил, что мы не вместе? Не предупреждал, чтобы ты не лезла?

— Предупреждал… Просто…

Инстинктивно шагаю к ней, Чара ловит и тем самым возвращает ясность в сознание. Смотрю на него, чтобы дать понять, что помню — никого убивать нельзя. Заодно какой-то баланс ловлю, прежде чем вернуть взгляд на ту, чей вид сейчас вызывает все те эмоции, которые я пытаюсь демонстрировать рядом с Любомировой.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Еще раз сунешься к ней, я тебе руки в другую сторону выверну. И своим ебанутым подружкам это передай. Всем, кого встретишь сегодня и завтра. Вещай, как радио, блядь, — выдыхаю со всей злостью, что таится внутри. Игнорирую изумление и страх в глазах Маринки. Похрен, что она думает, лишь бы доперла, что Любомирова неприкосновенна. — Теперь тебе, мать твою, понятно?

— Понятно…

— Тогда уноси ноги, пока я не передумал.

Дверь в комнату открывается, и я позволяю Варе себя оттолкнуть. Мне тоже сразу легче, и вместе с тем внутри новая резня разворачивается.

— Все нормально? — вклинивается между нами одна из ее подруг, имена которых я не запомнил.

— Да, нормально, — отзывается Любомирова, не отрывая от меня взгляда. — Кирилл уже уходит.

— Уходим, — поправляю ее. — Домой поехали.

— Нет, с тобой не поеду. Артему позвоню.

Артему… Раньше спокойно делили девчонок. Ту же Довлатову. Было похрен, когда он ее трахал. Сейчас же… Стоит представить Чару рядом с Варей, покромсанное нутро какой-то крючок подцепляет и тащит все это кровавое месиво наружу.