Хочу тебя любить

– Ну да, – закидывает последний кусок омлета и сразу же подхватывает с блюда бутерброд. – Возьмем коляску и просто погуляем у моря. Вроде мороза нет. Все полезнее, чем по городу таскаться.

– А-а-а, гулять, – тяну понимающе. – Круто! Поддерживаю!

Цокаю языком, чтобы привлечь внимание малышки. Когда она реагирует, маячу ложкой. Пока Нюта с аппетитом уминает кашу, доедаю свой омлет.

– Тогда договорились.

День проходит шумно и продуктивно. Месяц назад мы перешли на два дневных сна и перестроили режим. Чтобы все успевать, приходится работать в полтора раза активнее. Иногда кажется, что за сутки тысячу раз перебрасываем малышку с рук на руки. Хотя, может, не просто кажется… Вращаемся на пределе. Зато вечером выдыхаем и расслабляемся. Я обожаю идти рядом с Киром, когда он катит коляску. Моя рука в его руке, и Нюта нам улыбается.

– У кого уже целых шесть зубиков, а? У кого? – восклицаю высоким дурашливым тоном.

И малышка, демонстрируя те самые зубы, заливисто хохочет. На этот звук невозможно не реагировать, и мы с Киром, не сговариваясь, смеемся.

– Она такая красивая! – восторгаюсь не первый раз. – Такая забавная! Я так ее люблю! – аж голос на эмоциях дрожит. Прижимаюсь лицом к Бойкиному плечу, чтобы унять излишнее волнение. – Просто нереально.

– Очень даже реально, – заключает муж. – Наша же.

– Ага, – киваю усиленно. И вскидываю к нему взгляд. – Наша.

Наклоняясь, целует меня в нос. Я следом губы подставляю. Пару крепких поцелуев, и Бойка спрашивает:

– Ты как? Не устала?

– Неа, – мотаю головой. – Мне хорошо! А тебе?

Заглядывая в глаза, стискиваю его ладонь до тех пор, пока не ощущаю ответное пожатие.

– И мне, киса. Зашибись!

А вот Нюте вскоре надоедает сидеть. Проявляя недовольство, вытягивает руки и громко требует: «Най, най, най…». И Бойка, конечно же, исполняет ее желание – берет на руки. Коляска остается в стороне, пока они, под исполняемый Киром рэпчик, рассекают по берегу. Маты он, безусловно, мастерски заменяет более приемлемыми словами. Но даже так звучит и выглядит, как хулиган.

– Бойка, – смеюсь с ними. – Ты неисправим!

– Снимаешь?

– Снимаю, конечно! И знаешь… Я тут вспомнила, как ты заставил меня петь на камеру гимн.

– Центурион!

– Давай, давай! Я уверена, у тебя еще круче получится!

– Зараза, – выдыхает беззлобно.

Не снимая капюшона, выдает с Нютой на руках новую рокерскую версию.

Грубоватый, самоуверенный и наглый, но такой родной. Самый лучший! Самый смелый! Самый сильный!

– БРА-ВО! – кричу я.

А со стороны свистом поддерживают незнакомые нам люди.

Это и правда выглядит впечатляюще. Настолько, что дух захватывает. Большой, красивый парень с милой малышкой на руках валит наповал своей мощной энергетикой. Когда-нибудь, как предсказывает Курочкин, он станет легендой. Я в это тоже верю. Хотя для меня лично он уже легенда. Мой Бойка.

Мой номер один.

Мой.

Эпилог

– Эй-ей, киса, – окликаю, скидывая в рассветных лучах всю серьезность. – Пс-с… Родна-а-я-я-я, – последнее уже нараспев тяну. Ухмыляюсь еще до того, как жена оборачивается. Встряхивая белье, она сурово прищуривается. Знаю, чем обязан. Расправив плечи, спешу развеять тучи. – Киса по имени Варя, – приговариваю, шагая вниз по ступенькам. Пока пересекаю двор, жена отворачивается. Закидывает пеленку на веревку, а у меня за грудиной скручивает самое важное. Так надо. И это по кайфу, сейчас понимаю. – Кис-киса родная, – продолжаю, не теряя оптимизма. Да я просто счастлив, и подавлять это не приучен. – Киса Центурион.

Обожаю эту ее необъяснимую манечку – сушить белье на улице. С тех пор, как в дом переехали, только так и делает. А меня прет подлавливать ее между рядами мокрых тряпок. Сегодня Варя еще и с самого утра в купальнике.

– Бойка, – выдыхает, когда прижимаюсь сзади.

На мне майки нет. Проснулся, только шорты натянул. Сходу голой кожей соприкасаемся.

– Бойка, да. Да, – подтверждаю я. Касаясь губами шеи, еще не целую. Впитываю. – Киса Бойка.

– Кир…

Целую нежную кожу. Быстро, влажно и жадно.

– Ш-ш-ша… Соскучился, родная.

Вздыхает шумно. Сдается.

– И я, – оборачиваясь, обнимает. Не первый раз, конечно. Но какой же благодатью обволакивает. Заливает теплом похлеще июльского солнца. – Но все равно сержусь. Работать ночью нельзя. Ночью нужно спать! Вот сколько ты сейчас отдыхал? Два часа? Или полтора?

– Базару нет, нельзя, – весь ответ.

Дальше целую. Глубоко не дает. Коротко урываю и снова в глаза смотрю.

– Соглашаешься? – точит упрямо Варя.

– Соглашаюсь.

– Ага, а завтра снова будешь сидеть до четырех.

– Завтра – нет. Важный проект был сегодня. Закончил.

– Да у тебя через день важный… – вспылив, повышает голос.

– Тихо. Малых разбудишь, – киваю на распахнутые балконные двери на втором этаже.

Знаю, что сработает. Бессовестно пользуюсь. Когда Варя замолкает, прижимаюсь плотнее. Гонимое легким ветерком белье освежающе хлещет по спине. В ноздри проникает знакомый запах ополаскивателя. Он за годы тоже стал ассоциироваться с домом. С Варей. С детьми.

– Где там твоя любовь? – хриплю на пониженных. – Доставай.

Она вздыхает. Крайне чувственно. Меня сходу разит током. По спине рассыпается дрожь.

– Достала, Бойка…