Хочу тебя навсегда

– Он вообще-то уже отец. Мой, – с неприязнью глядя на нее, ответила я.

– Прости, пожалуйста, я не это имела в виду, – стушевалась блондинка.

– Пап, ты че серьезно? Будешь наблюдать, как из нее вылезает сморщенное сине-красное существо? – развела руками я. – Если хочешь треша, просто посмотри фильм "Пила". Вторая часть самая жесткая, советую.

– Настя! – осуждающе прикрикнул на меня отец, а Алла растерянно захлопала длинными ресницами. – Ты можешь вести себя адекватно?

– Пап, это ты собрался заглядывать в пещеру в момент появления из нее чудища! Так что вопросы об адекватности лучше задавать тебе!

Метафора с чудищем показалась мне очень забавной, однако собеседники, кажется, не разделяли моего веселья. Более того, секундой позже Алла начала реветь! Прям по-настоящему! Размазывая слезы по лицу!

– Что ты несешь?! Не язык, а помело! – отец грозно зыркнул на меня, а потом, обращаясь к Алле, проворковал. – Ну что ты, милая? Настя же не со зла. У нее юмор такой своеобразный.

Блондинка закивала, пытаясь успокоиться, но тихие всхлипы по-прежнему вырывались из ее рта.

– А что я такого сказала? – непонимающе протянула я. – Вы же знаете, что новорожденные дети выглядят довольно жутко?

– Прекрати сейчас же! – щеки отца стали наливаться жаром.

– Да ладно-ладно, – примирительно отозвалась я. – Только остановите этот Ниагарский водопад!

– Простите. Это, наверное, гормоны, – выдавила наконец Алла. – Настя, просто мы с твоим папой так ждали этого малыша. Для нас он с первых секунд будет самым красивым, понимаешь?

Я задумчиво уставилась на нее, а затем сказала:

– Конечно, понимаю. Просто имей в виду, что если ребенок возьмет твои черты, то нос у него будет такой, какой у тебя был до ринопластики, – улыбнулась я. – В случае с генами пластическая хирургия бессильна.

Я рассчитывала, что Алла посмеется. Должна же быть в человеке самоирония? Но вместо этого она опустила голову и вновь начала рыдать.

– Какая же ты грубиянка! – воскликнул отец и, поддерживая Аллу за талию, повел ее в уборную, чтобы умыться.

Я лишь пожала плечами и как ни в чем не бывало приступила к трапезе. Передо мной стояла тарелка с ароматными хинкали, и я со смаком принялась за еду.

Буквально через минуту вернулся отец. Вид у него был злой. Неужели так расстроился из-за моих безобидных шуток?

– Настя, мое терпение лопнуло, – глядя мне прямо в глаза, произнес он. – Ты ведешь себя как эгоистичный взбалмошный ребенок. Не считаешься с чувствами других, не думаешь о последствиях принятых решений.

– Ты о чем, па? – удивленно протянула я. – Я ж просто прикалывалась…

– Дело не только в том, что ты наговорила кучу гадостей моей беременной жене. Я устал оплачивать твои штрафы за превышение скорости. Устал решать проблемы с гаишниками, когда ты ездишь за рулем в нетрезвом виде. Устал смотреть, как ты сливаешь свою жизнь в унитаз. Ничего не хочешь. Ни к чему не стремишься. В голове только клубы, вечеринки и покатушки на мотоцикле, – отец тяжело вздохнул и покачал головой. – Хватит валять дурака, дочь. Пора браться за ум.

– Пап, я…

– Давай сюда ключи, Насть, – его суровое лицо было полно решимости.

– Что? Какие ключи? – с ужасом пролепетала я.

– Ключи от твоего, а точнее от моего мотоцикла. Ведь это я его тебе купил. Я и забираю.

– Пап, ты сейчас рубишь с плеча, – запаниковала я. – Давай успокоимся и поговорим как взрослые люди.

– Я уже давно пытаюсь говорить с тобой как со взрослой, но ты не понимаешь по-хорошему. Значит, буду действовать по-плохому.

– Пап, я обещаю исправиться…

– Ключи! – повысив голос, отец протянул мне раскрытую ладонь. В его взгляде было железо.

Я нервно сглотнула и трясущимися руками отдала ему ключи от своей Малышки.

– Получишь обратно, когда образумишься, – холодно заявил отец.

– И когда ты решишь, что я образумилась? – чуть не плача, простонала я.

– Я слышал, что юридическая компания "Линия права" открывает набор стажеров с осени. Требуются студенты последних курсов юрфака.

– И при чем тут я?

– Ну ты же на юриста учишься? Или я просто так плачу деньги институту?

– Пап, у меня в "Линии права" друг работает. Знаю я их стажировки. Будешь  впахивать за копейки, – заныла я.

– Все начинают с того, что впахивают за копейки. Никто не будет сразу платить тебе миллионы. Наберешься опыта, поработаешь, поймешь, твое ли это.

– Ну, пап! Туда еще не всех подряд берут! Какие-то тесты надо решать… Оно мне надо?

– Надо, если хочешь получить мотоцикл обратно, – заявил отец.

– Папочка, ну, пожалуйста, я же тебя люблю! – я все еще не теряла надежды разжалобить его.

– И я тебе люблю, Насть. Но решение принято.

К нашему столику вернулась успокоившаяся Алла и неуклюже, как бегемот, села рядом с отцом.

– Ладно, – вздохнула я. – Дашь ключи от Лексуса?

Когда наступала зима, и на байке становилось невозможно передвигаться по городу, я пересаживалась на папин Lexus, красивый и довольно удобный автомобиль.

– Нет, не дам, – папа покачал головой.

– Не дашь? – потрясенно повторила я. – И на чем я должна передвигаться?!

– На автобусе, Насть, на автобусе.

– На автобусе?! – завопила я.