Хочу тебя в долг

— Да, я знаю, — роняю отстраненно, вздрагиваю, натолкнувшись взглядом на черный наряд Сисси.

Суеверная дрожь пробегает под кожей. Стойкое чувство дурного предзнаменования. Черное платье. Черный зонтик. Черный веер. Черные перчатки. Черная обувь.

Дьявол. Я задыхаюсь.

— Давай пройдемся по улице, — предлагаю Леону и не дожидаясь его согласия, бросаюсь к выходу.

Ядовитая тревога опять завладевает сознанием.

Столько странных смертей окружало Сисси. Самоубийство сына, в которое она отказывалась верить до конца дней. Утопление Людвига, позже пришедшего к ней, будто в пелене сна или неясного видения, и поведавшего о том, что его погубили в озере заговорщики.

Ее собственная гибель была странной.

Господи. Где Амир?

Я гоню от себя плохие мысли, не хочу сглазить, привлечь зло. Но что если зло уже давно тут? В непосредственной близости? Ночью едва удалось сомкнуть глаза. Сон сморил только под утро. Да и то я сама не поняла, грезила или бодрствовала. Мое сердце бешено стрекотало в груди, пульс зашкаливал, а тело сотрясал ледяной озноб. Ощущение панической атаки, явное и неприкрытое.

Надеюсь, с Амиром все хорошо и он в полном порядке. Иначе как я смогу его прибить за такое непростительно долгое отсутствие?

Побродив немного по центру, мы с Леоном возвращаемся к «Мазератти», которое на сей раз оказывается белоснежным. Я настолько поглощена собственными страхами, что не задаю вопрос про коллекцию и не пытаюсь отпустить шутку по поводу числа игрушек в его личном автопарке. Следующий пункт назначения — Бельведер.

Экскурсия проходит в тумане похлеще того, что окутал меня в музее императрицы Сисси. Нижний Бельведер. Верхний. В сущности — наплевать. Я так и по улицам родного города могла бы прогуливаться сейчас, разница незаметна, когда все мысли совершенно о другом. Взрыв бомбы вряд ли меня теперь отвлек. Просто заставил бы поежиться, нервно передернуть плечами, мол, чего мешают предаваться душевным терзаниям?

Больше не предпринимаю попыток допросить Леона. Прекрасно сознаю, никто не станет делиться со мной никакой важной информацией, а туманные намеки мало помогут и только сильнее раздразнят бурное воображение.

Надеюсь лишь на то, что угрожай Амиру реальная опасность, Леон бы так спокойно здесь не разгуливал и не болтал своим глубоким тягучим голосом различную чушь относительно местных достопримечательностей, которую ожидаешь услышать от профессионального гида, но слабо представляешь в исполнении наемного убийцы.

Хотя это мой первый опыт общения с киллерами. Трудно понять наверняка. Видимо далеко не все убийцы оказываются тупыми головорезами, бесчувственными роботами, машинами смерти. Некоторые довольно подкованы в искусстве. Способны искренне наслаждаться красотой. Или же хорошо играют свою роль. Не важно, если честно.

В том, что Леон реально киллер не сомневаюсь ни капли. Понемногу беру эмоции под контроль, выравниваю дыхание и обращаю внимание на то, как ловко он заставляет всех вокруг держать дистанцию. Народа повсюду немало. Особенно в некоторых залах, однако меня ни разу никто не задевает и пальцем. Понимаю, что и за все время визита в Хофбург тоже ни один турист не налетел, не дотронулся случайно, никак мой покой не нарушил. Поразительное открытие, от которого мое горло перехватывает холодный стальной обруч.

Ладно, это просто еще один пункт, при чем довольно обнадеживающий. Верно? Леон специалист в своем деле, выходит, можно расслабиться и не переживать. Выдохнуть и отправить тревоги к чертям. Позволить себе получить немного удовольствия.

Великолепные дворцы. Изящные сфинксы. Потрясающий парк.

Мне все равно не удается насладиться красотами, раскинувшимися вокруг. Тупое оцепенение сковывает по рукам и ногам, двигаюсь чисто машинально. Дурдом.

А потом вдруг оживаю перед культовой картиной. Тот самый «Поцелуй» Климта вырывает из пучины тягостных раздумий. Силой. Вытягивает на поверхность. Я смотрю на этот шедевр и ощущение такое, будто меня током бьет. Электричество пробегает под кожей. Разряд за разрядом. И даже дышать теперь легче, на губах рождается улыбка.

— Красиво, да? — спрашиваю невольно. — Пожалуй, это одно из самых целомудренных творений Климта. Очень скромно. Никакая цензура не сможет придраться. Однако от полотна исходит такая энергетика, что сшибает с ног.

Золотая картина. Во всех смыслах. «Золотой период» Климта. Золотой цвет. И настоящее сусальное золото.

— Да, — соглашается Леон. — Трудно отвести взгляд.

Мужчина стоит позади меня. Ограждает от посторонних. Судя по отсутствию других туристов возле настолько популярного экспоната, люди не рискуют приближаться к нам. Аура картины притягивает. Аура киллера отпугивает.