Хочу тебя в долг

— Чего? — рявкает Амир. — Я не верю. Слишком легко. Эта мразь до последнего бы зубами за жизнь держалась.

— Сердечный приступ, — следует уверенное заявление.

— Принял таблетки? — мрачнеет мой мужчина. — Наглотался дерьма? Черт, да он просто разыгрывает нас. Изобразил свою смерть. Не верю, чтобы вдруг решил отправиться на тот свет. Сам. Лично. Никогда.

— Я тоже не верю, — хмурится Викинг. — Но его труп выглядит весьма убедительно. А еще сволота оставила прощальный презент.

Ахметов нависает над планшетом.

— Что там? — Амир подхватывает меня на руки.

— Таймер, — бросает отрывисто. — Вся эта избушка взорвется. Если мы не введем гребаный пароль. Минута. У кого есть идеи?

— Пароль, — рычит. — Гребаный пароль. По ходу реально решил сдохнуть и нас за собой утащить. Не выйдет. Сука. Не выйдет ни черта.

— Надеюсь, — хмыкает Ахметов. — Время идет.

— Там есть вопрос? — подаю голос, откашливаюсь, прочищая горло. — Или просто окошко для ввода данных?

— Пусто, — вздыхает. — Без подсказок. Только окно ввода.

— Энн Лэнгдон, — мои зубы отбивают барабанную дробь. — Попробуй. Пожалуйста, введи это имя. Энн Лэнгдон.

— Кто? — спрашивают мужчины практически одновременно. — Чего?

— Лэнгдон, — повторяю твердо. — Энн Лэнгдон.

— Тут единственная попытка, — замечает Викинг.

— Амир, — бормочу. — Прошу, пусти. Дай мне ввести. Раз второго шанса не светит, то нужно ввести имя правильно. Без ошибок и без опечаток. Неточности исключены.

— Черт дери, — выдает Ахметов. — Ты уверена?

— Нет, — отвечаю, напрочь теряя дыхание. — У тебя есть вариант получше?

— Давай, зайка, — шепчет Амир, трется щетиной о мою щеку, подносит меня вплотную к столу, опускает рядом. — Вперед. Действуй.

— Серьезно? — кривится Викинг.

— Я ей доверяю.

— А я не особо.



— Ты сам просил идею.

— Охренеть, — хрипит.

Смотрю на дисплей и обмираю. Тридцать секунд. Двадцать девять. Двадцать восемь. Обмираю изнутри.

— Пожалуйста, — выдаю с отчаянием. — Я и сама не знаю, не представляю. Но он так странно улыбался, когда я угадала актрису. То есть не совсем улыбался. Не как Рустаму. Скорее дергался. Подергивался. Будто его врезало током.

Хватит. Больше нет времени объяснять. Давно запущен обратный отсчет.

Энн Лэнгдон.

Я набиваю букву за буквой. По-английски. Жму на «ввод». Только потом осознаю, что в принципе возможен иной порядок. Или иная версия. Да что угодно. Любая дрянь.

Таймер застывает на отметке двенадцать.

Паршивая цифра. Очень паршивая. Шайтан тоже говорил про двенадцать секунд до своей смерти.

Мы переглядываемся. Все. Втроем.

Амир обхватывает меня, забрасывает на плечо, перебрасывает через шею и бросается на выход. Ахметов не отстает.

Секунда за секундой.

Быстрее. Еще. Вперед.

Не чувствую пульс. Не улавливаю бой крови. Не ощущаю собственное тело. Лишь горячие пальцы держат на поверхности. Впиваются, отрезвляют.

Пароль сработал. Вроде бы. Но не факт, что Шайтан вел честную игру. Глупо ожидать честности от убийцы и маньяка, от совершенного больного психа. Возможен любой подвох.

Мы успеваем выбраться. Чудом. Минуем ограждение. А дальше гремит взрыв. Серия взрывов. Один за другим. Комья земли. Жар огня.

Амир опускает меня на землю, накрывает собственным телом.

Земля дрожит. Сотрясается. Трепещет в агонии.

Все кажется таким нереальным. Иллюзорным. Будто мираж накрывает. Туман застилает сознание. Дурман овладевает каждой клеткой разума.

Я на грани отключки. На грани безумия. На грани истинного сумасшествия. На грани нервного срыва. Но жар стальных мускулов укрывает и оберегает от всего.

Ощущение тепла окутывает. Накрывает и заполняет собою.

— Амир, — шепчу куда в грунт. — Я люблю тебя. Люблю…

— Я знаю, — дыхание жжет шею, опаляет макушку. — Я тоже.

— Что? — всхлипываю. — Что — тоже?

Он отстраняется, заставляя меня разрыдаться от столь неожиданного разрыва нашего контакта. Слезы льют градом. Истерика прорывает плотину. Меня трясет и колотит в лихорадке. Знобит, раскалывает на колючие осколки.

— Ч-что? — повторяю. — Т-ты?

— Дико. Одержимо. Бешено.

— Ч-что? — выдаю, точно заведенная.

— Люблю, — выдыхает прямо в мои губы, вгрызается неистовым поцелуем, напрочь крадет кислород и дарит новый воздух. — Люблю. Зайка моя. Зайчишка. Люблю.

А где-то продолжаются взрывы. Снова и снова. Где-то рушится мир. Остаются лишь развалины. Руины.

— Амир, тебя найти не могут, — врывается в нашу реальность Ахметов. — Держи мобилу. Уже мой контакт пробили.

— Что там? — неохотно прерывает поцелуй.

— Черт знает, — отмахивается. — Тебя просят.

Не слышу, какие фразы звучат по ту сторону линии. Зато вижу, как бледнеет лицо моего мужчины. Никогда его таким не видела. Ни сегодня. Ни тогда, в замке. Он держался при самых жестоких пытках. Боль терпел стоически.

А тут…

— Что случилось? — спрашиваю, когда телефон выпадает из его пальцев.

— Дед умер, — еле двигает губами, криво усмехается, скалит клыки. — Сердечный приступ.



Глава 74

Совпадение. Случайность. Судьба.