Хочу вернуть тебя

— Возможно, — сказала она. — Не знаю, почему я раньше не подумала о нем. Может быть, нам следует найти его и поговорить с ним завтра?

Бретт протестующе поднял руки.

— Нет-нет, — сказал он. — После того, что случилось вчера, я не хочу, чтобы ты совала свой нос всюду. Я сам поговорю с ним.

Фиби потягивала коктейль, наблюдая за Бреттом. Похоже, он беспокоится о ней. Ну что ж, это мило с его стороны, но не достаточно, чтобы удержать ее от разговора с Эдом.

Глава десятая

Уже поздним вечером они вышли от Сэма. Ночной воздух был неподвижен. В нем еще чувствовалась полуденная духота. Фиби хотелось, чтобы ветерок принес прохладу в Конуэй, но не единый лист на деревьях не шелохнулся.

Дорога была освещена только уличными фонарями, от которых тянулись длинные жуткие тени на тротуаре. Бретт шел совсем рядом, держа Фиби под руку.

— Я всегда хотел вернуться сюда, — сказал вдруг Бретт и подумал, сможет ли Фиби понять, что он имеет в виду. Ведь вернулся он сюда только из-за нее.

Они остановились. Фиби была так красива в свете уличных фонарей.

Внезапно они потянулись друг к другу, и их губы слились в жгучем поцелуе. Бретт занимался любовью со многими женщинами, но ни с одной из них он не испытывал таких эмоций, как с Фиби. Ему не терпелось заняться с ней любовью здесь, сейчас, посреди этой чудной ночи. Он крепко прижал к себе Фиби, и она почувствовала, насколько сильно его желание. Фиби едва слышно застонала от переполнявшей ее страсти. Но Бретт вдруг отстранил ее дрожащими руками.

— Не здесь, — сказал он сдержанно, восстанавливая прежнее расстояние между ними.

Фиби покраснела. Ее абсолютно не заботило, что кто-то может увидеть их, но настаивать на продолжении любовных ласк после того, как они были прерваны по его инициативе, она не могла.

Ночь была темная, за десять шагов уже ничего не было видно. Фиби и Бретт шли рядом, и она чувствовала себя в полной безопасности. Несмотря на все, что случилось, может быть, еще возможно восстановить их прежние отношения? Но для начала было бы необходимо избавиться от разобщающих их сомнений и недоговоренностей. Сейчас, похоже, удобный случай для этого.

— Бретт, расскажи мне о своем отце, — попросила Фиби и почувствовала, как он напрягся. Она тут же поняла, что не следовало говорить об этом. Связь, едва возникшая между ними, разрушилась с такой же быстротой, как возникла.

— Разве Бен тебе еще ничего не рассказал? — спросил он, понимая, что это слишком наивный вопрос. — Только не говори «нет», потому что я уже знаю о вашем разговоре.

— А я и не собираюсь! — обиженно ответила Фиби, понимая, что теперь будет нелегко спасти положение. — Я просто хотела узнать некоторые подробности о тебе.

Фиби пожалела, что заговорила на эту тему. Каждый раз, когда их отношения с Бреттом начинали налаживаться, обязательно случалось что-то такое, что подрывало их доверие друг к другу. Неужели так будет всегда?

— Что рассказал тебе Бен? — голос Бретта был по-прежнему резок.

— Он сказал, что твоего отца звали Сэм Джоукс и что он умер в прошлом году, — Фиби нарочно опустила наиболее важные факты.

Бретт остановился и сел на одну из скамеек, расставленных вдоль главной улицы Конуэя. Фиби последовала его примеру и села рядом с ним. Они смотрели в темноту, не решаясь заговорить о главном.

Бретт был не разгневан, а скорее печален. Следовало, конечно, ожидать, что Фиби затронет эту тему. Ее высокомерные родители не случайно нашептывали ей о его темном прошлом. Сам Бретт никогда не судил о людях по их родителям, но Фиби была воспитана в обществе, больше всего ценившем хорошее происхождение, и то, что она коснулась этой темы, только лишний раз доказывало, что она ненамного отличается от остальных жителей Конуэя.

— А он говорил тебе, что отец умер в больнице для умалишенных? — спросил Бретт, и Фиби кивнула. — Это правда, старик был сумасшедшим. — Бретт сделал паузу. — Теперь я могу точно сказать, в каком направлении работают мозги Бена. Он считает, что я такой же сумасшедший, как и мой старик, и это дает ему основание обвинить меня в похищении маленьких девочек.

Бретт умолк на какое-то время, а затем произнес медленно и печально:

— Сэм Джоукс никогда не был здравомыслящим человеком, как ни ужасно говорить такое о своем отце. Но дело в том, что я не считаю его своим отцом. Понимаешь, я увидел его впервые несколько лет тому назад в больнице для душевнобольных. Когда я входил в его палату, я был так взволнован, что у меня дрожали колени. Но волнение мое было напрасно. Он сидел на кровати, одетый в зеленый больничный халат, и, никого не замечая, смотрел прямо перед собой. У меня было такое чувство, что я один в комнате.

Моя мать никогда не рассказывала о Сэме. Никогда. Это была ее тайна. Но несколько лет назад мне потребовалось свидетельство о рождении. У матери его не оказалось, и я послал запрос в Техас. Мне прислали выписку, в которой значилась фамилия моего отца, — Джоукс.

Он снова замолчал. Где-то прокричала сова и запел сверчок. Однако Фиби не слышала ничего, кроме мягких слов Бретта.