Ход колдуньи

Я незаметно покосилась на кипы бумаг.

И… начали!

Оранжевые огоньки устремились к документам, а я прыгнула к Эмерсону.

Заклинание прачек для сушки подхватило листы со стола. Я взмахнула рукой. Вихрь из бумаг облепил тренера. Я потянулась к Белле, но Эмерсон ее не выпустил! Ну ладно. Похоже, у меня сегодня день стиральной магии! Новая порция огоньков, и рукава тренерской мантии зашевелились, сминаясь. Я цапнула вывалившуюся из пальцев мужчины лисичку и отпрянула.

Эмерсон сидел в вихре из листов, голова тренера была облеплена записями, сделанными мелким четким почерком.

Спрятав лисичку на груди, я спросила:

– Я вас удивила?

– Не особо.

Из роя листов вынырнул непонятный темный предмет. Тяжеленное пресс-папье с размаху стукнуло по горлу, выбив воздух. Бумаги рухнули на пол. По колену ударила увесистая чернильница из небьющегося стекла и покатилась, звеня. Я взмахнула рукой, заваливаясь назад. Только бы не уронить Беллу!

Эмерсон оказался рядом, цапнул за плечо. На щеках тренера красиво темнели полосы от чернил, на лбу опечатался целый абзац. Даже можно было прочесть что-то про степень нагрузок для студентов первого курса.

– Не только вы можете использовать подручные средства, Леннет. – Он придержал меня, пока я пыхтела, держась свободной рукой за шею.

Горло болело, колено дергало. Хотелось ругаться. Но я только сипло дышала, сверля тренера взглядом. Эмерсон вернул меня в вертикальное положение и начал неторопливо собирать с пола документы. Сортировал, выкладывал на стол.

– Я рано расслабилась, – прохрипела я, – недооценила противника.

Не знаю, как это поможет. Но больше тут ничего не скажешь! И не сделаешь. Или сделаешь? Первокурсниц он до победного дрессирует… тренирует… пока проблему не решат…

– Что еще? – скучающим тоном спросил Эмерсон, выкладывая на стол очередную стопку листов.

– Простите, но мне нужно стать частью вашей команды. – Я запустила огоньки под ноги Эмерсона.

Круг для розжига костра вспыхнул ярко. Тьма сорвалась с пальцев тренера, начала его гасить. А я направила новый рой огоньков на его одежду. Не мытьем, так катаньем. Ткань встала колом, сковав его не хуже оков.

Я ничего не спрашивала. Я добавляла еще и еще магию. Потому что тьма оставила в покое круг из огня и начала поедать мое заклинание. В ушах шумело, руки дрожали. Еще пара минут, и я лягу к ногам Эмерсона, и ему не надо будет тратить время и объяснять, почему я не подхожу. Но с моих пальцев все равно летели оранжевые огоньки, укрепляя заклинание.

– Это будет интересно… – Тренер согнул руку, заклинание для придания формы вещам разлетелось. – Вы в запасе. В четыре на тренировку. Сбор у главного задания, у входа. Животное с собой возьмите. Я не стану освобождать хоть и дурного, но очень сильного игрока от тренировки.

Покосившись на мои сапоги, он добавил:

– И возьмите уже у горгульи вашего общежития форму.

Взял? Меня?

Тренер взмахом руки загасил круг пламени под ногами.

– Свободны, Леннет!

– А… Так точно, сэр… – прошептала я.

Сил на радость не осталось. Только желание поскорее доползти до комнаты в казарме.

Глава 9

Есть поговорка, что солдат спит даже под звук взрывных заклинаний. Именно им я себя и ощущала. Только вместо заклинаний была одна мелкая и явно выспавшаяся на руках Юргена лисичка. Не знаю, что доктор добавил в микстуры, но Белла из вялой «игрушки» превратилась в мелкого бесенка.

Стоило мне, сгрузив на тумбочку взятый у горгульи комплект одежды, рухнуть на кровать, как мелочь выбралась из рук и начала изучать наше лежбище.

Вначале ползающая вокруг лисичка ничуть мне не мешала. Поставив будильник, я отрубилась. Несмотря на яркое солнце, отлично просвечивающее через шторы, рык горгульи, распевающей про «раз-два командир-беда» и голоса драящих коридор дежурных.

Но полчаса спустя меня лизнули в нос. Потом в щеку. Прикусили мочку уха, дернули за волосы. Я сгребла лисичку к груди и попыталась прижать к себе, поглаживая. Комнату тут же огласило возмущенное тявканье. Пришлось отпустить. Я снова погрузилась в уютную дрему, периодически выпадая из нее, потому что спать, когда тебе сели на лоб, залезли мордой в рукав и прищемили челюстями палец на ноге, проблематично.

Но самое интересное началось, когда прозвенел будильник и я, переодевшись в рубашку, мантию с цифрой «один» на груди, брюки и ботинки, попыталась взять Беллу на руки. Лисичка закопалась в одеяло и отказалась оттуда выниматься.

Пять минут уговоров, обещаний, три попытки вытащить ее из легкой ткани, визг на все общежитие, и я вышла из комнаты. С комком из одеяла и довольной мордой лисы, торчащей из его средины.

– Не стыдно тебе? – пробурчала я, когда две третьекурсницы, с которыми столкнулась у выхода, дружно прыснули.

Белла гордо тявкнула: дескать, ничуть, напротив, очень удобно.

К главному зданию института я шла, делая вид, что одеяла с торчащими из них лисьими мордами – это новый вид сумочек.