Ход колдуньи

– Не могу, – вздохнула я.

– Из-за теневика?

– Из-за себя.

Забрав со стола шарф, я поднялась к себе.

Складывая вещи в чемодан, я размышляла об Играх. Домоправительница права – странно с ними все. Было. Вначале. А сейчас – обычные Игры. Зря она беспокоится. Хотя королевский сыск был… Но кто знает, возможно, напавшие на парней маги разыскивались раньше? Их просто передали в другую службу. Туда, где больше натворили.

Некстати вспомнился наш запас, феерично устроивший побоище с солнечными магами. Доктор так и не сказал, чем их опоили.

Но все же хорошо?

Решив, что у меня и без придуманных проблем проблем хватает, я закрыла чемодан. И с улыбкой посмотрела на плюшевого медведя, оставшегося в полном одиночестве на полке шкафа. Нет, мой дорогой талисман, ты остаешься здесь! А то меня сестра засмеет.

К слову, о Ненси…

Закрыв шкаф, я устроилась на кровати с линзой. За окнами окончательно стемнело, но я не торопилась зажигать люстру, светящиеся проекции документов давали достаточно света.

Сестричка очень торопилась и снимала на линзу все, что смогла вытащить из сейфа отца. Между счетами и письмами от компаньонов мелькали таблицы и схемы, явно принадлежавшие счетоводам. Метрики «везучих» родственниц, которым тоже повезло унаследовать проклятие правды, оказались смешанными с выдержками из нашей родовой летописи. Причем содержимое этих самых листов слегка отличалось от официального варианта, который торжественно хранился под стеклом в кабинете отца.

Их и другие документы, так или иначе относящиеся к жизни обладательниц проклятия, я пересняла и сохранила в отдельную проекцию. Сходив в ванную и переодевшись, я занялась ее изучением.

Но либо я не туда смотрела, либо в метриках не было ничего необычного. У всех проклятые были вторыми детьми в семье. У всех имелись старшие братья. Они же наследники рода. И все… Листы хроник оказались немногим интересней. В них в основном довольно занудно воспевалось стремление старшего брата проклятой (наследника) поддерживать семейное дело. Мой брат в своем желании поскорее стать правой рукой родителя был не одинок. Как и папа, хотя его сестра погибла…

Зевнув, я уронила руки с линзой на покрывало. Все, больше не могу читать это совершенно обычное и неинтересное чтиво! Но не может же быть, что Ненси зря наказали? Должно же найтись тут хоть что-то, за что можно зацепиться и выяснить про проклятие больше, чем сказал отец? Не к брату же, в конце концов, идти спрашивать? Не ответит…

Я подняла руку, задумчиво посмотрела на перчатку.

Мое проклятие на него действует. А его на меня – нет. По крайней мере, когда он высказал мне все, что думает о моем нежелании тихо уползти в семейный склеп типа домика, я не лгала. При этом проклятие Бернарда явно сильнее, и он весьма умело этим пользуется… Почему так?

Вот у братца и узнаем. Обнимем как следует и спросим! Главное, успеть до его отъезда из столицы.

Убрав проекции документов, я забралась в новостные.

Где его команда поселилась?

Пролистывая статьи и изображения улыбчивых девушек, рассказывающих о поединке двух команд, я вскоре поняла две вещи. Первая: корреспонденты знают все. Вторая: если они чего-то не знают, ты легко обзаведешься новыми фактами биографии.

Например, капитан бродвигцев тайно целовал меня у стадиона. Видели это человек сто, не меньше. Только я не видела. Змей у нас не ест мясо. Ага, сегодня в «Фонаре» он его как раз с аппетитом не ел! Изабель, согласно проекциям, на восьмом месяце беременности, но скрывает положение при помощи иллюзии…

На этом фоне еще одна заметка обо мне выглядела совсем невинно. Я на самом деле рыжая. Ведь у рыжего отца просто не может быть дочери с другим цветом волос! К слову, цвет волос Бернарда их не волновал. Волновало то, по какой причине такой красавец столько лет был не замечен, не окольцован и не посажен в клетку самыми завидными невестами королевства? Или был замечен?

В стремлении выставить личную жизнь Бернарда на обозрение журналисты приписали ему пару десятков тайных романов. Причем самый первый, судя по всему, у него случился в колыбели… подсчетом времени корреспонденты не утруждались.

Но именно благодаря их стремлению побольше рассказать о Бернарде, я нашла проекцию, где он маячил на крыльце гостиницы. Находилось это заведение неподалеку от института.

Отлично! Как вернусь, сразу и пойду радовать брата сестринской любовью!

Я убрала проекцию с рекламой гостиницы, где, кроме всего прочего, был адрес. На поверхности линзы заморгала картинка с личиком Ненси.

– А ты где? – выдала сестричка свое коронное, едва в воздухе появилось ее изображение.

– В Йоне.

– Что ты там забыла? – Ненси недовольно надула губы.

– Вещи, – усмехнулась я. Так и хотелось щелкнуть ее по курносому носу.

– Возвращайся быстрее, я тут такое услышала! Свяжись со мной, как приедешь, – протараторила сестричка, таинственно округлила глаза и отключилась.

Вечно она так! А мне сиди и думай!

Поверхность линзы снова моргнула. Ага, не выдержала, решила рассказать! Я ткнула пальцем, не глядя на картинку. А зря.

– Ты так быстро убежала, мышка, – улыбнулся Стейн. – Тебя завтра встретить?